Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь, Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
— Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали

Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
ВЛАДИМИР ЭЛБИ

Владимир Элби — московский поэт. Трагически погиб в двадцатипятилетнем возрасте в конце 70-х годов ХХ века.

 

 

 ХРОМОЙ ГОМУНКУЛ из цикла: ” Мне 25… ”

 

 

 

* * *

 

На далекой планете Фоэлби,

Во владениях Галатеи,

Жил московский поэт Элби

И девчонка из центра – Литея.

 

Ими создан был мир подлунный

Без которого трудно жить –

Абсолютно прекрасный, безумный,

Где возможно дружить и любить.

 

Все, чего на земле не хватало

Воссоздал этот радостный край.

Приходили сюда идеалы –

В заповедный и преданный рай.

 

Неземные почти совершенства

Создавал всемогущий Солярис,

Здесь хватало тоски и блаженства,

И молчанья, и вечного «айдос».

 

А была это просто квартира

Двух красивых и честных друзей,

Для кого – то возможно кумиров,

А для них – необычных людей.

 

 

 

* * *

 

Мы вернулись сюда с поднебесья

В неурочный, но радостный час.

Королевы маразма, принцессы,

Принимайте счастливыми нас!

 

Бронзой тел полно синее море,

Пена вин на воздушных губах,

Мы давно убежали от горя

Легким светом в глубоких глазах.

 

Извиваясь как гибкие змеи,

Прикасаясь к излучинам рук,

Зреют здесь чародеи и феи

Тихих стонов и радостных мук.

 

Там, где волны расплеснутой тенью

Припадают к точеным ногам,

Мы поделимся с милой постелью

На минуту подаренной нам.

 

Извращенцы, придурки, уроды

Мы познали одно навсегда:

У великой и властной природы

Нет идей никаких, никогда!

 

 

 

 

* * *

 

Я знал, что звезда упала,

Я шел по безлюдному парку,

Звезда на земле лежала…

И ей на земле было жарко!

 

Стиснув бедра голубых лучей,

Изогнувшись светящимся станом,

Звезда билась в постели своей

И шептала о чем-то странном.

 

Взгляд блуждал по небу, ища,

И безмолвно гас, воскресая,

Даже тело ее, трепеща,

Все кричало о чем – то, сгорая.

 

Но ни слов, ни молитв, и ни слез:

Пантомима агонии странной,

В этом вся привилегия звезд –

Умирать просто так, напрасно.

 

 

 

 

* * *

 

Было сказкой рождение нашего принца:

У придворных – счастливо-годливые лица.

Принц подумал, что мир ему только лишь снится –

Но увы – эта жизнь не совсем небылица.

 

Стал взрослее наш принц и взошел он на трон,

Чуть дождавшись отцовских седых похорон…

Видел, как по мечу кровь течет и дымится,

И хотелось, чтоб жизнь стала вдруг небылицей.

 

Видел он, как вдали замок друга дымится,

И подумал тогда, что ему это снится.

И невеста пришла и сказала «прости,

Я ведь вольная птица, меня – отпусти»...

 

Очень странной была эта грустная сказка:

Через лет пятьдесят наступила развязка.

 

 

 

 

ФЕЙЕРИНА

 

Фейерина – девушка из сказки,

Фейерина из моего дворца,

Где твои сверкающие глазки,

Выжегшие многие сердца.

 

Где волос твоих прелестный ветер,

Мягкий шорох платья и рука?..

Нет, никто, никто на целом свете,

В красоте тебя не упрекал.

 

Лишь один, стремящийся куда-то

Находил всегда твой ясный след,

Но его мечте – мечте крылатой,

На земле приюта видно нет.

 

Потому что нет, да и не будет

Ничего, придуманного мной,

Только ветер свечи глаз задует,

Да уложит душу на покой.

 

 

 

 

ХРОМОЙ ГОМУНКУЛ

 

Гомункул собрал все обломки иллюзий,

закинул на спину бряцающий узел,

Пошел, окрасились кровью дороги,

По камням прошли слишком нежные ноги.

 

Ходячий Гомункул – великое диво.

Немного чудно, но совсем некрасиво.

Рожденный летать научился ходить.

Трагедией трудно людей рассмешить.

 

Но все же смеялись нелепой походке –

И только одной косолапой уродке

Привиделось, будто Гомункул летел

Над тысячей взглядов, скоплением тел.

 

 

 

* * *

 

В далекой стране, в неизведанном мире

По улицам всюду бродили нагие:

Красивые, стройные, очень простые –

Такие реальные, даже живые.

 

Они обнимались, смеялись, шутили,

Хотели сказать, и о том говорили,

И мир был наполнен, в нем не было пусто,

Его полонили раздетые чувства.

 

 

 

* * *

 

Мы были мятущимися и сметали,

Мы были верующими и отвергали,

На нас смотрели, как на отребье

И мы ходили порой в отрепьях.

 

Мы опьяняли и были пьяны,

Логичны были и были странны,

Мы обнимали девичьи станы

И уплывали в чужие страны.

 

И создавали тогда шедевры,

И открывали у истин двери,

Мы уходили спокойно в Вечность

Оставив людям их человечность.

 

 

 

* * *

 

Мы пишем и пишем,

Не видя исхода,

Наш голос не слышен –

Он миф для народа.

 

Мы бьемся и бьемся

Разбитыми лбами,

А позже смеемся

Лежа пред дверями.

 

И пьяный разгул

В исступлении спутниц –

Мы сто Калигул

И десятки распутниц.

 

Но строки упрямо выводит рука.

На смену столетью приходят века,

Их тайны подвластны идущим во время,

А мы – мы уже и давно вместе с теми.

 

 

 

* * *

 

Ты подобна контуру, ты подобна пыли.

Ты подобна небыли, ты подобна были.

Я тебя не знаю, я тебя не вижу –

Образ твой все ярче… и конечно ближе.

 

Ты приходишь бледной, ты приходишь смуглой:

Пылкою мулаткой, шведкой белокурой.

Ускользая ночью, ты исчезнешь утром –

Ты уйдешь куда-то, ты уйдешь к кому-то.

 

Миллионы жизней вовсе не случайны –

Люди ищут счастья и разгадок тайны…

И в дворах московских загорелись свечи!

Наступает время нашей первой встречи.

 

 

 

* * *

 

А ты уйдешь… без повторенья

Течет неповторимый мир.

Сотрутся в памяти движенья

И взгляд твой обратится в дым.

 

И наша общая ошибка

Ко мне явилась с новизной:

Твоя вчерашняя улыбка

Сияет новой пустотой.

 

И снова понята пустыня,

Любовь, как ангел, умерла,

Лишь на ветру покорно стынут

Два переломанных крыла.

 

 

 

* * *

 

Утраты, утраты, утраты…

Ни плакать, ни ждать, ни стонать.

На стареньких джинсах заплаты

С утра начинают кричать.

 

И, скорчившись, словно от боли,

Потертый цветастый лоскут

Без счастья. Без смысла, без воли

Собрался в толпе утонуть.

 

Обрывки восторга и мысли,

Осколки всегдашних потерь

Без воли, без счастья, без смысла

Приходят так часто теперь.

 

Скребутся о стекла ногтями,

Стучаться и прося впустить,

Заходят, и могут часами

О прошлом со мною грустить.

 

 

 

 

* * *

 

Один на коралловых рифах,

Мерцая седой головой,

Сидел человек одиноко,

Спокойно следил за волной.

 

Он долго старался постигнуть

И море, и солнце над ним,

И небо, которое ныне

Казалось ему голубым.

 

И искорки маленьких копий

Вонзались из глаз в никуда:

Вдали от красивой Европы

Печально улыбка жила.

 

Но женщина в легкой накидке

К нему не спеша подошла

И, мягко сверкая улыбкой,

Спокойно его увела.

 

 

 

 

* * *

 

И это может быть не все:

Идти вот так, звуча камнями.

И миг под нашими ногами

Наверное, для нас не все.

 

Но уходя по переулку,

Не зная верного пути,

Я покоряюсь только звуку

И одного хочу – идти.

 

 

 

 

* * *

 

Я проиграл… Мне не помочь.

На Чистые пруды

Спускалась ветреная ночь,

Одетая в дожди.

 

Я проиграл… Мне двадцать пять –

Пора больших побед,

Пора Эльбрусы покорять,

А у меня их нет.

 

И ты, которая была,

Уже не для меня –

Ты растворилась, уплыла,

Тебя я разменял.

 

Я, как Неистовый Роланд,

Не ведаю пути;

Готовый в рай, готовый в ад

Сегодня же сойти.

 

Я проиграл… И нет врагов

Перед моей рукой:

Стекает с неба чья-то кровь

Синеющей рекой.

 

 

 

 

ВЕНОК

 

Ты сплела венок

Из своих улыбок,

Загорелых рук

И чужих ошибок.

 

Из фарфора рук,

Из огня без света,

Из бессонниц, мук

И из глаз поэта.

 

 

 

 

* * *

 

Солнце просыпалось ласково и мудро,

Солнце приходило, приносило утро,

Солнце жило в небе, как всегда святое:

Желтое, лучистое, даже золотое.

 

Люди просыпались, открывали двери,

Радовались солнцу без конца и цели,

Потому что солнце было золотое,

Желтое, лучистое, как всегда святое.

 

В полдень мир менялся и тускнели краски,

Протирались чувства, сглаживались ласки.

Люди хорошели, таяли, грубели,

Солнечные лучики к вечеру седели.

 

И с приходом новых, сумеречных теней

Наступало время для людских сомнений,

Наступало время для тоски-печали,

Лишь мечты о лучшем лучшие искали.

 

Но с приходом солнца ласково и мудро

Приходило к людям золотое утро,

Утро без сомнений, без тоски и боли,

Утро в чистом поле, утро нашей воли.

 

 

 

* * *

 

Уходите без крика –

Крик для тех, кто ослаб.

В хороводе из бликов

Из танцующих баб.

 

Уходите без стона,

Без ненужной тоски –

Вас разыщут притоны

И чужие соски.

 

Уходите достойно,

Не кляня никого.

Уходите спокойно –

Впереди ничего.

 

И такие как Пушкин,

И как вещий Хайям,

Попивайте из кружки,

Наливайте друзьям.

 

А рожденные вирши

Посреди мудрецов –

Мир, который все ищут,

И не знают в лицо.