КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА

Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон

ВИТАЛИЙ ПУХАНОВ

Родился в 1966 году в Киеве. Окончил Литературный институт имени А. М. Горького. На рубеже 1990–2000-х годов был редактором отдела прозы журнала «Октябрь». С 2003 года — ответственный секретарь молодежной литературной премии «Дебют», с 2019-го — директор премии «Поэзия». Публиковался в журналах «Воздух», «Континент», «Новый мир», «Октябрь», «Знамя». Автор книг «Деревянный сад» (1995), «Плоды смоковницы» (2003), «Школа милосердия» (2014), «К Алёше» (2020), «Приключения мамы» (2021). Живёт в Москве.

◪ ◪ ◪

Гагарин соврал лишь раз в жизни.

По возвращении из космоса

Первое, о чём спросили: видел ли он Бога?

Гагарин ответил «нет» и солгал.

Бога он видел и даже недолго с ним говорил.

Но зачем портить людям праздник?

Комкать событие исторического значения.

Его полёт — труд всего народа, а Бога видел он один.

Его отношения с Богом, случайная встреча в невесомости —

Его личное дело, дело его совести.

Но эта оправданная обстоятельствами ложь

Терзала Гагарина до последних минут.

В роковом испытательном полёте

Гагарин признался Серёгину:

«Я тогда видел Бога».

«Что, что?» — не расслышал Серёгин.

«Я тогда видел Бога!» — повторил Гагарин,

Но они уже падали.

◪ ◪ ◪

Предки мои неведомые, знаю, вы были всегда.

На окраине Римской империи, под тенью Орды,

А может, в землях счастливых, не знавших цивилизации.

Мысленно подхожу к глиняным норам, где жили вы мирно в любви.

Но в темноту земляную не шепчу, я ведь не знаю имён.

Знал бы, сумел воскресить одного за другим на мгновение,

Чтобы понять: нелепым таким был я всегда и жить получилось.

Пали империи, безумие воцерковилось,

Проклятья сбылись и прошли, а ваши земляные норы

Остались, их своды крепки.

◪ ◪ ◪

Спросишь, был в жизни моей счастливый ли день?

Был такой день, длился он год или два.

Тогда за литературу вдруг перестали платить.

Толпы писателей вмиг исчезли,

Опустели редакции, я даже подумал,

Что все эти люди были сотворены

Из денег, которыми щедро платили

За стихи и прозу на закате советской империи.

Я бродил по пустым коридорам,

Редкий ровесник-поэт робко просил прикурить.

Никому, кроме нас, оказалась не нужна вся эта литература,

И мы никому не нужны.

Так и спаслись.

◪ ◪ ◪

Любить поэзию — её работа.

Работа по специальности, училась на филолога.

Платят мало, перспективы туманны.

Но кто-то же должен делать такую работу.

В прокуренных комнатах, в душных аудиториях,

На сквозняке лестничных клеток,

В дождь и в снег, в жару и в мороз,

Любить поэзию, какую ни на есть,

В память о ней, в ожидании её.

Стать похожей с годами на поэзию,

Которую любила.

◪ ◪ ◪

Антуан Сент-Экзюпери настойчиво добивался смерти,

Преодолевая бюрократические преграды.

Лётный возраст Антуана был превышен на десять лет.

Самолёт нового поколения был мало знаком.

Аудиенции со смертью помогали

Добиваться лично генералы Жиро и Эйзенхауэр.

Преодолевая отвращение к де Голлю, Экзюпери согласился

Поработать пропагандистским шутом в Алжире.

Так сильно хотел он летать!

Лететь навстречу смерти.

Кто откажет хорошему человеку?

Здравствуй, ночное небо!

◪ ◪ ◪

Безработный инструктор по гражданской обороне,

Специалист по организованной эвакуации граждан

К пунктам сбора,

Оказанию первой помощи при лучевом поражении,

Принципах многодневного пребывания в бункере,

Гигиене бомбоубежищ,

Работе с паникёрами,

Управлению цепочками на разборе завалов,

По культуре массовых захоронений,

По восстановлению основных общественных институтов

На постъядерной территории

Вышел на пенсию.

◪ ◪ ◪

Стихотворение работает или нет.

Никогда не знаешь — работает или нет.

Скажут: «работает» — и обманут.

Или не скажут, что работает.

Несёшь мастеру, должно работать,

Отвечает, а почему не работает, непонятно.

Пусть полежит, может, заработает.

А как узнать? А бог его знает.

Может, его доработать?

Ну попробуй.

◪ ◪ ◪

Можно вернуть старого друга

И бывшую женщину.

Невозможно вернуть кота.

Кот не ответит на телефонный звонок,

Не заведёт страницу в социальных сетях.

«Кис-кис-кис» в ночную тьму —

Всё, что доступно тебе.

Чтобы вернуть кота, нужно оборотиться котом безвозвратно,

Уйти путём кота за котом,

Но у кого хватит любви.

◪ ◪ ◪

Каждое утро они покидали дом.

В дождь и в мороз, в тополиную духоту —

Шли сражаться за право

Увидеться вечером за нехитрым ужином.

◪ ◪ ◪

Все хотят писать хорошие стихи,

Никто не хочет писать плохие.

Бедные плохие стихи,

Я буду вас писать, не оставлю

Во мраке безмолвия.

Вместе мы соберём урожай

Презрения и недоумения,

Но будем живы.

◪ ◪ ◪

Каждый день после школы мы шли воевать.

Оружие добывали в бою, кричали «ура»,

Пленных не брали.

Возвращались домой усталые и голодные,

Легкораненые, засыпали как убитые.

Родители не ругали, вспоминали свою войну.

В слове «война» было всё страшное и светлое,

Несбывшееся, настоящее время.

И мы уходили на войну, в полную свободу

Быть детьми.

Знали: война никогда не закончится,

Будем играть, пока нас не убьют

Или не крикнут: «Домой!»

◪ ◪ ◪

Вспомни ксеноцефалов:

Интернат под Киевом,

Тысяча девятьсот семьдесят восьмой.

Завуч, учитель географии, физрук.

Их серые лица, усталые глаза.

Империя разваливалась,

Трудно готовить из человеческих детей

Природных ксеноцефалов,

Покорителей вселенной.

Навык думать пустоту, говорить пустоту,

Верить в пустоту, стоять насмерть за неё

Не передаётся, как ни бейся.

«Два» по ксеноцефальскому.

(Мы называли его «чехословацким».)

И всё же в глазах их была любовь:

Земная лихорадка ксеноцефалов.

Понимая, что обречены, говорили друг другу:

Пусть у детей будет будущее.

И вот, спустя тридцать лет,

Я с благодарностью вспоминаю

Завуча, физрука, учителя географии.

Ксеноцефальский с ошибками кормит немного:

«Создаёшь» документ Суркову или Кадырову,

Заполняешь заявку на президентский грант —

Переводишь по памяти с русского

На ксеноцефальский и обратно.

Гальванизированные пустотой слова

Мерцают космическим смыслом.

На ксеноцефальском невозможно соврать или пошутить.

Империя рухнула на магических словах:

«Я люблю тебя, Родина».

Конфликт форматов, ксеноцефальская земная лихорадка.

◪ ◪ ◪

Мальчику нежелательно видеть, как мама плачет.

Красится перед зеркалом. Умоляет мужчину.

Мечется в поисках ключей от двери. Опаздывает.

Бормочет тревожное, нелепое.

Много чего ещё нежелательно видеть.

Мама ключей не найдёт. Мама останется дома.

В старости последней видит мальчик:

Молодая мама плачет, мечется, умоляет.

Сердце напрасно болит.

Как в детстве, помочь ей не может.

Мама должна представать сыну всегда одинаково:

С книжкой в руках, глаза отрывая на миг,

Улыбаясь ему, как кому-то большому и сильному.

Мама с медленной чашкою чая в руках.

Лишь для того, чтоб пригубить. Вновь улыбнуться.

Мальчику в старости жалкой будет нестрашно почти засыпать.

Мама не уйдёт никуда. Здесь твоя мама.

Виталий Пуханов о верлибре

Читатель больше доверяет сегодня верлибру. Поэту проще солгать в рифму, в верлибре сложнее прятать фальшь и бесчувствие. Рифмованный стих прогрет кровью погибших, сумасшедших, мучеников. У отечественных верлибристов кладбище не такое богатое, верлибр сам по себе — холодная бетонная коробка типовой застройки.

Не думаю, что мои стихи без рифмы и размера — это верлибры в академическом понимании, если такое понимание уже окончательно сложилось и отлито в бронзе, не проверял. Когда начинал писать условные «верлибры», не рассчитывал на публикации и признание, но в поэзии, так всегда получается, любой, кто рассчитывает, всегда просчитается. В поэзии главная задача, как мне кажется в последние годы, — сказать. Не соблюсти негласную конвенцию о формальных признаках поэтического текста и получить за это премию от уважаемого журнала. Верлибр даёт возможность сказать о вещах, о которых ты не сумел договорить, потому что резко закончились рифмы. Условный верлибр может быть холодным и скудным, не тосковать по мировой культуре, не искать с ней родства, но оставаться поэзией, совершать в читателе неисповедимую работу, подобную той, что веками делала поэзия, которую мы сегодня называем классической.

◪ ◪ ◪

Недалеко от Фермопил

Рождался мир чужой и подлый.

И я там был, мёд-пиво пил

И заедал сушёной воблой.

Паром, швартованный узлом:

Мост переброшен через реку.

И что в сравненье с этим злом

Простая гибель человека.

Ты был в то утро нездоров.

Пока вели тебя к забору,

Погибло множество миров,

Открытых внутреннему взору.

Стихи изящно сложены,

Отлиты пули безупречно,

Миры войны и тишины –

Всё растворяет мрак сердечный.

Там встали рядом перс и грек

И разделили хлеб, как братья.

Мы продержались целый век

И по мосту пришли обратно.

◪ ◪ ◪

Двое старых марсиан:

Скучно ей, он – вечно пьян.

Денег нет, в подвале сыро,

Не даёт собес квартиру.

Было чуть не разошлись,

Перебрали куль с вещами.

И друг другу обещали

Человеческую жизнь.

◪ ◪ ◪

Мы были нищими, но нищета тех лет

Слыла законной и благословенной,

Как маргарин, намазанный на хлеб,

И тусклый свет в конце вселенной.

И веришь ли, бывали сыты мы

Отчаянной устойчивостью мира.

Зажглись огни, пресытились умы,

Хлеб побелел, а сердцу всё не мило.

◪ ◪ ◪

Я так долго не видел маму,

Что старые женщины стали напоминать мне её.

Вот мама идёт за хлебом.

Вот ждёт трамвай на морозе.

Вот стоит в очереди в сберкассу.

Мамино бордовое зимнее пальто

И темно-зелёное демисезонное не знают износа.

Воротник из собольей спинки всё так же строг.

Мама никогда не узнаёт меня.

Мы долго не виделись,

Я сильно изменился.

◪ ◪ ◪

Каждый день после школы мы шли воевать.

Оружие добывали в бою, кричали “ура”,

Пленных не брали.

Возвращались домой усталые и голодные,

Легкораненые, засыпали как убитые.

Родители не ругали, вспоминали свою войну.

В слове “война” было всё страшное и светлое,

Несбывшееся, настоящее время.

И мы уходили на войну, в полную свободу

Быть детьми.

Знали: война никогда не закончится,

Будем играть, пока нас не убьют,

Или не крикнут: “Домой!”

◪ ◪ ◪

Рим был вчера, и я его застал

В обычной циклопической бетонке,

Где засыпал, не досчитав до ста.

И что мне Рим, – я думал о девчонке.

Хлеб и чеснок лежали на столе.

Рабов везли звенящие трамваи

По плоской птолемеевой Земле.

Совсем не помню, как девчонку звали.

◪ ◪ ◪

Размазал шарфом след вороний.

“Зима. Влюбленных метит снег”, –

Сказал мне мельком посторонний,

На вид хороший человек.

Как белая воронья стая,

Снег кружится со всех сторон.

Фальшивлю песню, слов не зная,

Про девушку, “что я влюблен”.

Иду облепленный, нелепый

Коротким шагом на вокзал.

“Вы что-то холодно одеты”, –

Хороший человек сказал.

Демисезонная обнова.

Ладонью снег смахнул с плеча

И поблагодарил. Давно я

Людей хороших не встречал.

◪ ◪ ◪

У женского тела с возрастом

Меньше и меньше мест

Проходят дресс-код невест.

Первыми прячутся бедра, шея, живот.

С каждым годом плотнее

И темнее цвета колгот.

Плечи остаются открытыми до конца.

Золотыми нитями

Улыбка держит овал лица.

Никогда не исчезнут рук белизна,

Юный голос, молодая спина.

◪ ◪ ◪

Не стану врать, я не был пацаном.

Таких придурков в пацаны не брали.

Чернилами и ягодным вином

Я не блевал, я был не в матерьяле.

Не знал имён дворовых королей,

Никто моей не видел финки.

А чтоб не наваляли кренделей,

Я новые не надевал ботинки.

Всех королей свезли в Афганистан.

Я так страдал от голосов Америк,

Что Родина, затылок почесав,

Мне не смогла оружие доверить.

Но иногда бывает стыдно мне,

Что финку прятал я в штанах хреновых.

Все пацаны погибли на войне,

А я брожу в ботинках новых.

◪ ◪ ◪

Вспомни ксеноцефалов:

Интернат под Киевом,

Тысяча девятьсот семьдесят восьмой.

Завуч, учитель географии, физрук.

Их серые лица, усталые глаза.

Империя разваливалась,

Трудно готовить из человеческих детей

Природных ксеноцефалов,

Покорителей вселенной.

Навык думать пустоту, говорить пустоту,

Верить в пустоту, стоять насмерть за нее

Не передается, как ни бейся.

“Два” по ксеноцефальскому.

(Мы называли его “чехословацким”).

И всё же в глазах их была любовь:

Земная лихорадка ксеноцефалов.

Понимая, что обречены, говорили друг другу:

Пусть у детей будет будущее.

И вот, спустя тридцать лет,

Я с благодарностью вспоминаю

Завуча, физрука, учителя географии.

Ксеноцефальский с ошибками кормит немного:

“Создаёшь” документ Суркову или Кадырову,

Заполняешь заявку на президентский грант –

Переводишь по памяти с русского

На ксеноцефальский и обратно.

Гальванизированные пустотой слова

Мерцают космическим смыслом.

На ксеноцефальском невозможно соврать или пошутить.

Империя рухнула на магических словах:

“Я люблю тебя, Родина”.

Конфликт форматов, ксеноцефальская земная лихорадка.

◪ ◪ ◪

Съешь своих героев, страна,

Выпей кровь мертвецов.

Чтобы голодная не текла слюна –

Закуси сыном, заешь отцом.

Запеченные, заливные

Блюда выбери наугад,

Чтоб увидели остальные

Улыбку добрую, нежный взгляд.

◪ ◪ ◪

Была милосердна, светла и добра.

Такими счастливыми были!

Убили Степана, убили Петра,

Семёна и Павла убили.

На память читается список имён,

А жизнь безымянно прекрасна.

Согласен Степан, согласился Семён,

И Павел и Пётр согласны.

По святцам, по святцам, с заветных времён.

Тебя ненадолго не стало:

Какой-нибудь Павел, какой-то Семён.

И снова Петра и Степана.

◪ ◪ ◪

Возьмет конверт, наклеит марочку,

Напишет адрес, лист согнёт,

И нам на память фотокарточку

Чужая молодость пришлет.

Счастливыми нас не запомнили.

Так и не вырвали из тьмы

Фотографические молнии,

Как мы стоим, как смотрим мы.

Но может стать, в тумане старческом,

В недовоёванном раю

Чужую молодость по карточке

Мы опознаем как свою.

◪ ◪ ◪

Мальчику нежелательно видеть, как мама плачет.

Красится перед зеркалом. Умоляет мужчину.

Мечется в поисках ключей от двери. Опаздывает.

Бормочет тревожное, нелепое.

Много чего еще нежелательно видеть.

Мама ключей не найдет. Мама останется дома.

В старости последней видит мальчик:

Молодая мама плачет, мечется, умоляет.

Сердце напрасно болит.

Как в детстве, помочь ей не может.

Мама должна представать сыну всегда одинаково:

С книжкой в руках, глаза отрывая на миг,

Улыбаясь ему, как кому-то большому и сильному.

Мама с медленной чашкою чая в руках.

Лишь для того, чтоб пригубить. Вновь улыбнуться.

Мальчику в старости жалкой будет нестрашно почти засыпать.

Мама не уйдет никуда. Здесь твоя мама.

◪ ◪ ◪

В темноте можно узнавать время по хлебу.

Свежий каравай разломить надвое:

Через сутки край станет жёстким.

Следующие дни можно промерить,

Проникая пальцами в мякину.

Неделю спустя хлеб зачерствеет совсем.

Времени больше не будет.

Останется только съесть хлеб.

◪ ◪ ◪

Ты не будешь есть чипсы, шаурму или хотдог,

Ты будешь есть суп, потому что ты его любишь.

Голод, слюна в ротовой полости, урчание в животе

Подогревают радость вечерней встречи.

Твоя верная тарелка горячего супа, с ароматным парком,

Со звёздочками вермишели, позлащенный зажаренным луком,

Приправленный мелко рубленной зеленью.

Не очень густой и не жидкий,

Такой, как ты любишь,

Такой, как готовила бабушка, потом мама,

Когда бабушка умерла, потом жена Алиса,

Когда Вы разругались с мамой и съехали

В однокомнатную на Южнопортовой.

Ешь, вдыхай, запоминай:

"Суп, суп, суп, - пела Алиса, - любимый суп".

Черепах едва балансирует над кипящим котлом,

Ты едва не подавился от смеха,

Алиса била тебя по спине.

Запоминай: вермишель звёздочкой,

Соль и перец по вкусу,

Алиса вот-вот уйдет от тебя

К человеку, который любит хот доги,

Чавкая, ест шаурму, и ласкает Алису,

На твоём обеденном столе,

Пока ты голодный идёшь по городу

И поёшь: "Суп-суп-суп".

◪ ◪ ◪

Соколов Иван Демьяныч,

Именитый гастроном:

Кадку с тестом ставил на ночь,

Утром пёк пирог с говном.

Глад ему давно не страшен:

Сталинград, заградотряд.

Воевал за землю нашу.

Знает, с чем ее едят.

Дети, внуки навещают.

Всем на вкус - орехи, мед.

Нарезает, угощает,

А секрет не выдает.

◪ ◪ ◪

Однажды он ел в дорогом ресторане

Что-то безумно вкусное.

Не запомнил, как называлось блюдо.

После, когда ужинал серой вермишелью,

Закрывал глаза, вспоминал.

Аппетит возвращался.

Ещё в его жизни была красивая женщина.

Сорок четыре часа.

И этого хватило, чтобы потом полжизни

Обнимать толстух, кривоногих

И просто отвратительных женщин.

Говорил: благодарю, очень вкусно.

Или: ты прекрасна, дорогая,

Незабываемая ночь!

И никто никогда не извинился

За серую вермишель, за кривые ноги:

Всё шло по цене ресторанного блюда,

Судьба приходила утром,

Брала, как за женщину,

Имени которой, он не запомнил.

◪ ◪ ◪

Заговорили о ките

Ионы нового эона.

Я вспомнил: "ужин на плите",

Табак и водка по талонам.

Кололи звезды в животе,

И синие густели ели.

Пока в тоске и нищете

Мы натощак кита не съели.

В чумном труде и на войне

Мы потому остались живы,

Что золотушной ребятне

Кровь заменили рыбьим жиром.

И вот стоим мы, сволота,

На свет моргаем рыбьим глазом.

И мир, где правит красота,

Не кровью, рыбьим жиром смазан.

◪ ◪ ◪

Моё сердце отлито из чёрного шоколада.

На морозе об него можно сломать зубы.

На губах останется несмываемая помада.

На ладонях линии проступят грубо.

Не касайся моего сердца, добра не будет.

Чернота и горечь. Шоколад - просто красивое слово.

Отливают из меди, стали, какое желают люди,

Мне отлили из шоколада, не дали другого.

Собирает в холоде, смешанном со слюною,

Горечь к горечи, а печаль к печали.

А когда спросил: "Зачем же вы так со мною?" -

Пожимали плечами.

◪ ◪ ◪

Что москалю смерть,

То хохлу хорошо,

То жыду смешно.

На вокзале Пивденном

Купил "Киевский" торт.

Торт, да не тот.

За него когда-то брали деньги большие.

На машинном масле мешен,

Скребен в дерьме мышином.

Век смешной и жестокий -

Ели за обе щеки.

Было не достояться,

В очереди обоссаться.

Била под дых,

Перехватывала аорту,

Тоска по счастью, по торту.

Водится у живых.

Я и сейчас наивен,

Вот, купил за сорок пять гривен

Счастья сладкого полкило.

Сколько же в нем всего:

Орехов, цукатов, крема.

Держу в руках.

Какого хрена,

Доедай уцененное детство!

Надышаться нельзя,

Остается наесться.

◪ ◪ ◪

Семь тысяч чашек кофе.

Восемнадцать тысяч чая.

Пять тысяч глазуний.

Семь случайных встреч.

Одна мимолетная любовь.

Три Италии.

Две Англии.

Одни Сочи.

В обмен на предательство.

Ни минутой дольше.

Ибо вопиет.

◪ ◪ ◪

Женщина-хлеб и женщина-молоко.

Женщина-подкисший салат,

Женщина-неостывающий кофе.

Спасибо, столько не нужно.

Достаточно хлеба или молока.

Иногда — хлеба с молоком.

◪ ◪ ◪

Смерть неразборчива, небрезглива.

В солдатский котелок кладут черпак борща,

В борщ кладут черпак каши.

Смерть благодарная.

Неправда, что она предпочитает лучших.

Размеренно ширкает ложкой по стенке котелка.

Ей нужны силы на марше.

Хорошие солдаты - ученики смерти.

Идут за ней по пятам, смотрят в рот,

Мечтают однажды победить.

◪ ◪ ◪

Манной каши королева

Вытирала со стола.

Утром фартук снова белый -

Поварёшкины дела.

Подавала, жизнь летела,

А однажды не смогла:

Виновато посмотрела.

Королева постарела,

Кашу не уберегла.

От плиты дохнула мгла,

Будто каша подгорела.

◪ ◪ ◪

Олегу Павлову

Щи да каша на столе,

Льва Толстого повесть.

Тараканы в голове,

В сердце страх и совесть.

Крест целует без тоски,

Родину не хает.

Ей для счастья вот таких

Очень не хватает.

Смута, морок - всё не впрок,

Делу не мешают.

Потеряться - не в упрёк:

Родина большая.

Может в сердце наплевать,

Может сделать гаже,

Но по ней не тосковать

Трудно мёртвым даже.

◪ ◪ ◪

Если миллиард лимонов

Съест Лимонов Эдуард,

Ради счастья гегемонов,

Кто бы счастью был не рад?

Здесь народ строжат ОМОНом,

Говорят, что счастье - труд.

И Лимонову лимонов

Не дают.

Говорят, нужны законы,

Здесь лимоны не растут!

Предлагают миллионы,

Лишь бы он не тёрся тут,

А лимонов не дают.

Потому что от лимонов,

Вязнет рот, болит язык.

Здесь народ привык к ОМОНу,

А к лимону не привык.

◪ ◪ ◪

Андрею Родионову

Знал одного предпринимателя,

Законченного нахала.

В деревне, под носом у матери,

Наладил продажу импортного кала.

Будто своего нет, пусть и едим мало.

У тракторов хроническая усталость металла.

Фракции нестабильны. Стул жидкий.

Всем страшно.

Социалистические дают знать о себе пережитки.

Большего не видел свет вредителя.

Все поддерживают отечественного производителя.

Дешево, патриотично.

Он заявляет: наше дерьмо не экологично.

Запрещено ВТО.

ООН наложило вето.

У нас такие наваливают кучи, залюбуешься, о!

Пахнут целое лето.

Триста лет каждому в день по шоколадной плитке!

Гарантируем качество высокое, экспорт в избытке.

◪ ◪ ◪

Будем делать добро из зла.

Дом из воздуха. Хлеб из говна.

Нету войлока, нету льна.

Есть отчаянье, тишина.

Вода горькая. Смерть ряженая.

Безысходность светлая, выдержанная.

Счастье короткое, рыжее.

Сделаем — выживем.

◪ ◪ ◪

Коротает век на кухне

Самый нежный в мире нож.

Был он выточен, не куплен.

Чем-то на меня похож.

Он из старого железа,

Был осколком на войне,

Но ни разу не порезал

В спешке даже палец мне.

Не точил его ни разу:

Тонко-тонко режет хлеб

И невидимую глазу

Надрезает корку лет.

Не касайся! Выйдет ссора.

Грусть напрасно сердце жмет:

Нож затупится нескоро,

Он меня переживет.

◪ ◪ ◪

В гастрономе продают телячью печень.

К ней прилагается полный перечень

Полезных веществ,

А также краткая биография теленка,

Который в мясном отделе расчленился, исчез.

Теленка звали Борька.

Ветеринары кричали "горько",

Пили молоко с водкой у скошенного пригорка,

На свадьбе мамы рекордистки Зорьки.

Борька рос послушным смирным теленком,

Говорил "му-у" четыре раза в сутки,

Когда молоко сцеживали в воронки,

Грустил по маме минутку.

Пастух Никодим ни разу не ожёг смолёною плетью -

Борька был такой в стаде один.

А что под себя ходил, то всё дояркины сплетни.

Теперь Борька кормит и лечит,

Пробуждает высокие чувства, умиротворяет.

А мне за свою неудобно печень,

Стыдно, если правду о ней люди узнают.

◪ ◪ ◪

Я нежна на вкус, прозрачна на свет,

Я пришла к тебе на обед!

Я была кабанья нога, телячья спина,

А теперь я - вкусная ветчина.

Я смущённо ей отвечаю: "Мэм,

Я старик уже, ветчины не ем".

◪ ◪ ◪

Прежде чем научить любить Родину,

Нас учили любить все:

Манную кашу на воде,

Кислый серый хлеб,

Теплое молоко с пенкой,

Стихи Демьяна Бедного,

Рассказы Максима Горького.

Когда тебе десять, это трудно.

Под моросящим дождем, палящим солнцем,

Скучно стоять у монумента павшим в борьбе.

Ищи, ищи в себе сочувствие и благодарность,

Ты же хороший мальчик.

Миллион бумажных журавликов для японской девочки.

Миллион красных гвоздик, вырезанных из открыток "С Днем Победы",

Для Луиса Корвалана.

Загребать чужой жар своими руками,

Радоваться чужому счастью,

Томиться чужим горем,

Не помнить себя:

Любить Родину.

◪ ◪ ◪

Тыква и кабачок, скучные собеседники,

Но и они — желанные гости.

В октябре рано темнеет,

Ветер выдувает последнее тепло.

На веранде возле самовара

Тыква и кабачок, оба чуть полосатые,

Важно молчат.

Время пить чай с кабачком и тыквой, Алиса.

Свет золотится в конце кроличьей норы.

◪ ◪ ◪

Тыква был счастлив,

Штопал левый носок.

Но домик его сломали

Из кирпичей и досок.

Отвезли в участок,

Сделали сок.

Так закончилась

Великая революция овощей

Под началом Чиполлино.

Цены упали наполовину,

Большой выбор вкусных вещей

И добрая сказка на ночь для малышей.

◪ ◪ ◪

Я пил чай с бергамотом,

Я дружил с бегемотом,

Но однажды узнал,

Что стал идиотом.

Это, верьте мне, сложно.

Это почти невозможно!

Никогда бегемот

Не узнает, что он — бегемот.

Разве чай, чай не чай,

Обнаружит, что в нем бергамот?

◪ ◪ ◪

Картошку ест

Святой и вор.

Картошка рада всем.

Она — любовь сама.

Не спорь!

Картошку я не ем.

Петрушкой был.

В бульоне плыл.

Соль-перец не забыть.

Но я картошкин

Помню пыл.

Хочу картошкой быть.

◪ ◪ ◪

Жизнь прошла. Какое горе!

Что в столовой на второе?

На второе каша с маслом.

Сорок три. Всё так же глуп.

Был на первое прекрасный

Жаркой молодости суп.

Сварят, сварят нам вот-вот

Сладкой старости компот!

◪ ◪ ◪

Подобрали с дороги, нужде вопреки,

Белый хлеб, как лепешку коровью.

Приходила любовь, а они - мудаки.

Что им делать с любовью?

Чуть она зачерствеет в недобрых руках,

Отомрет, заострится по краю,

Разойдётся легенда о двух мудаках:

От любви умирают.

Ты коровью лепешку согрей на груди:

Как солдатский сухарь отопреет.

Не делись горькой ношею, мимо ходи,

И никто не посмеет.

◪ ◪ ◪

Обхожусь без необходимого.

Без насущного.

Могу без лишнего.

Даже без подлинного.

Довольствуюсь подделками,

Копиями.

Ложное — самое безопасное.

Весь яд снаружи.

Обтер о штанину и ешь.

Как яблоко.

Ходишь липкий, грязный.

Зато — сытый и никому не должный.

Сказано: "Никто не видел праведника голодным".

А кто видел голодного людоеда?

Я не видел.

Подлинное скрыто от меня.

Недоступно: прекрасное, правдивое, вечное.

Доступно: преходящее, сомнительное, зыбкое.

Твердая пища. Пища богов.

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь,

Бог объяснит мне, что такое турбулентность.
— Вернер Гейзенберг

Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали

Стояли звери около двери,

В них стреляли, они умирали...

Стихи очень маленького мальчика

Все материалы размещенные на сайте принадлежат их владельцам. При копировании материалов ссылка на источник обязательна! Администрация не несет ответственности за нарушения авторских прав, все материалы содержатся на сторонних ресурсах, все ссылки скрыты.