Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА
Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
ЮРИЙ МИЛОРАВА

Юрий Милорава — поэт, переводчик. Родился в 1952 году в Тбилиси. Окончил Тбилисский институт иностранных языков. Печатался в журналах «Континент», «Крещатик», «Черновик», «Дети Ра» и др. Изданы две книги стихов. Автор критических и литературоведческих статей, воспоминаний о Викторе Шкловском, переводов с французского и грузинского языков. Живет в Москве и США.

* * *

 

вновь место личинок-роз-жарких
каждое но повернутое
от шести частей
словно скос
и резкое
в купол растущее
пламя

 

 

 

 

 

Хозяин

 

от империи громадна тень
у империи есть свой бык
самый большой имперский бык
сам может менять свой цвет
в год цветет
в год в шахте улицы под тяжелым взглядом быка
в год мельтешение — проникает снизу
соль птичьего пера поднимается и
смотрит в вертикаль —
все что разобрано — на мелочи и на части
не бычье — суть суеты —
быком —
и застряло на мели масштаба —
людей к небоскребу по 34-й со стороны Ист-Ривер

прохожие и я — Нью-Йорком — ведомое
по прихоти колпака проблескового
пропадает и появляется наконечником ведомое
идет и идет
исчезая
за перекрестками
и за и под светофорами —
и громадна тень
от небоскреба Эмпайр-Стейт-Билдинг

 

 

 

 

Острова. Следы

 

что гладкого —
горбилось — распределилось
не волна нет не волна из песка вышла
смешением масел по законам — масла — застыло
до воды залива в задумчивых дюнах
спокойно дошло
и из гладкого свая торчит

как прижились
где они?
прижились спрятались нашлись в предлагаемом —
ступни — ног на мгновение стали остатком
в песке болотце — выплеск молота
времени молот по металлу
отдельные шаги
сыпались часы
время из дюн — брызги воды и брызги земли
брызги времени вмятины времени —
остров смывает с себя шестеренки часов
и песком и водой —
и соседние вмятины нежные

 

 

 

 

Айги Flushing-Main St

 

и исчезли
мерзнуть… поезд катился теперь уже по эстакаде
дневным сиянием
словно некий сок января холод отжимая
сзади своим стальным поршнем
между тем насквозь следуя по его вагонам
немного поеживаясь вошли два немолодых гаучо
у одного гитара
у другого скрипка
и с ними грустная черноволосая женщина
трое с безразличной походкой
но они могут и сыграть
когда они сыграли это
то крепко выбрали паузы от нас и до далеких прерий
немного боги
я кинул доллар в черную шляпу женщине
и исчезли

и я услышал айги и слово «наши»

«наши» он сказал бы о тех музыкантах в Квинсе:
да я думаю сказал бы «эти люди наши»
вагон ехал и в вагоне словно знали —
феноменальна граница между изнанки глухой мира «они»
и мира чуткой жизни «наши»
«наши» — так близки «они» — далеки от света и холодны
от света до тьмы последняя точка у тьмы тоннеля и скорость другая —
ведь это никогда не пересекалось
правда что мы близко и мы все ближе к нему они все дальше
они далеко
по крайней мере ему — и теперь это важно — настолько
и насколько теперь это важно —
я мерзну — я греюсь — я знаю

 

 

 

 

Рыбы

 

может быть желтая
ржавая мелочь — рыб —
выброшенных
рыболовами
не добрее говорящих —
немых — их — мимика вовсе и не система
для наблюдения праздного
как это может казаться — вовсе и не система
и пальцами измусолена система звуков
но они никогда из виду не исчезают —
так на расстоянии
в камере —
за перегнутым железом
лицо
беседует — почти перекрестьями дальше и ближе
дальше и
на земле выдыхается звук пятнами жабрами
выдыхается прямо на землю

у немого лицо беззащитное

 

 

 


 

Дом у парка

 

забыт язык тропинок деревьев и птиц
за парком дом
над домом нет аиста
нет главной тропинки над домом
над домом в воздухе нет стержня
скамья уходит
страница уходит —
и без кого либо уходят — следуя за
запустением
у запустения нет чистых крыльев
запустение мерцает
или есть некрылья грязные — в никуда — над собой
без толпы рупор на боку лежит и молчит
пуст
парк стоит в воздухе чуждым эфемерным
и разворачивает весну — льдистую
и тающую

 

 

 

 

Толчея

 

вокруг бога последние бабочки
это бабочки бога прилипли к лицу бога
двигаются и спотыкаются
хорошо примеряясь к нему
лиловые красные крылья в последнее
кровотоки синяки раны
между тем беженцы бегут —
и двери
восстанавливаются
прерывистые двери вокзалов
и легко бег наслаивает два дня — субботу и воскресенье

но поднимаются двенадцать бурь
двенадцать бурь бедняков
с ними — беженец
черным скотчем — залеплен у него рот
он впереди
за ним — двенадцать
и в живом его черном венчике —
те же бабочки вокруг головы

 

 

 

 

Хребет. Спрятанная постройка

 

на еду
нищенкам двум — недоброй и доброй
остались двое в памяти при отъезде: обоим дать на еду
и в стене неудачные гвозди и от их прыжков дыры
она —
грязна и голодна еще с утра… спиной
к стене
сидит на корточках

золочен по верху весь хребет дворца
оглянешься — горелое зола куч зола — а еще желто — на крыше
жирное золото по позвонкам течет — Москва
нищие взбираясь на нее сваливаются падают —
в центре Москвы — у звенящего на солнце дворца
хочется им еды
просят горячей горячего — хотят
просят и горелого
подать — хоть жженого

 

 

 

 

Дюшамп. Тишина на вешалках

 

А. Даену

 

стекло
нет шороха
во внутренности шкафа проникла вода ручьем
но не настала сегодняшняя вода сегодня
нельзя насытится тем что еще не начато

вешалки для солдата формы — в раковине морской
место моллюска здесь в раковине —
гляди —
две створки в раковине и ловушки кривые — не совпадут
едва приметна
застряла
там все еще буква горит между трещин

 

 

 

 

* * *

 

холодный день:  тускло маслян:
остаток: – накрыл отражение
от луча солнца –
и
более цел – чем
амальгамы: разрушен...  бессмыслен –
чертополох – зона:
самой названная
        струйкой курится вверх
или летит водопадом – к низу –
накручивающейся
нитью в четыре отверстия:
это пуговица –
пугающая
на стене

зал-пребывает облако: в раме
ущербно –
лежащие цепи, фрагменты лестницы,
черепица, терраса, птицы и    пруд
зеркало: –   струи-колёса
зеркало! зеркало          неисчислимое!

 

 

 

 

 

* * *

 

шнур: скручен:
препятствием   он – мечется:
такое: могуч «Есть» сзади – над
нами  он: –   заставляет один
прислушаться:

       такое громче снуёт –
стенобитное нечто
и некто – кто неизъясним повис
и голос:
листвой
в листве
знакомая среди густой   кроны – разгуливает
«про»-и-«от»-утерянная листва

 

 

 

 

 

* * *

 

вода и мусор: коридор:
                   и-бесконечное –
поворота:
выдвижения –
предел – трассам –
те что – плывут:
       из бумажников ассигнации –
несут: чёрный     Шлак –
денег –
отнятых кем-то – в главном дворце:
и –
лишенцев подвала:    холод: чёрный плывёт
между складок кожи –
более грубая: кожа: – лишённых – всего

 

 

 

 

 

* * *

 

город:
он   то тёплый – и ласковый –
то – перво-открыватель – без крови
и
параграф –
ключ –
до-железа:
гладкого –
кто – простое
роженица на кружевах –
отчаяние
тот-кто –    счастье –  в серой округе

 

 

 

 

 

* * *

 

как знамя стуком
реет белым
горячим
тишина

 

 

 

 

 

* * *

 

Геннадию Айги

 

жгут резко
прорези
маской сумерек терракота
обрывок в провалах колец
долгим шёлком
сломана высь
у цитадели каменной
рядом у свода
где лиственница стеной
стоит задыхаясь

 

 

 

 

 

* * *

 

изверясь бредом пауз
все эти птицы как нищих лбы
вместят в себя
красную скалу
ещё рассыпаны
миг бережного их собирания
беспамятен
а стая
вниз опадала
перевёрнуто
и долго

 

 

 

 

 

* * *

 

стальным шлемом
дождь
скользя
оседает
в высокий ров

 

 

 

 

 

* * *

 

шести частей
словно скос
каждое резкое
в купол растущее
пламя

 

 

 

 

 

* * *

 

грубый
сожженья слой
на гребне
из дыма
движущегося
несоразмерно

 

 

 

 

 

* * *

 

до и
в роздых глубок
нем уход
и сонно ключ повёрнут
весь рой
дым вскрытый
тщанием железа
как край ограды

 

 

 

 

 

* * *

 

как горсти зёрен
внутри вброд истовости
вскользь
невесомых пятен
песок

 

 

 

 

 

* * *

 

бычьи
окаменело
тут не ходы в даль
а пена пути
и клубится
ремнями
суженна

 

 

 

 

 

* * *

 

нить снята
сырость погоней
стиснутый камнем
мелкий божок
в ряд просто крошится
стык неизменно
и стенами ветхими
шаткий как пух
разговор

 

 

 

 

 

* * *

 

распахнуто мостом
до сути следа холёного
с высот
так лучше линий
власть рук их иго
облака
цепляющееся
друг за друга

 

 

 

 

 

* * *

 

найденная
и теперь легко
запечатлённая оперением птицы
кривизна в окне
для отчуждённых
бронзовый гул
зарослей трав под входом
от расстоянья

 

 

 

 

 

* * *

 

отчасти уже кирпичный стол письменный
полукирпичный авто старинный
низкий но прочного роста
в целом кирпичный подъёмный кран
тут
я хотел бы
и жить

 

 

 

 

 

* * *

 

о упорная справедливость катера
с воздухом пигментом и перьями
с лазурью
плывущая в дом
по коридору

 

 

 

 

 

* * *

 

...молниеносной растроганной двери –
крики двери –
чёрные
тающие
над указками
пахнущими
кёльнской водой

 

 

 

 

 

* * *

 

ниша
ростки
иридиевых преимуществ
сердца плюща
увитого
листьями

 

 

 

 

 

* * *

 

коленная чашечка времени
старый тамбур
разбитая – факта –
рдяная короста –
слипшаяся отдельно часть
трясущейся страницы
наизусть
или в виде штифта
вставляется
в ногу

 

 

 

 

 

* * *

 

пестуя лепет
зов
долгие
на ход рань чьи
ступни ног
неся себя
словно воск
замирая
от раза к разу

 

 

 

 

 

* * *

 

их бег
их бег
как слово

 

 

 

 

* * *

ручей
не тщетой но самим собой
из горы из сада и тишины веско являясь
с меткой литой
то колокол даль обрыв
гона и заговора –
в урочный час незапятнанное
чело чело чело чело
у башен рядом брошенное
ниже пен
ниже стенаний горизонта волн
промысел медный
вертя
с языка

 

 

 

 

 

* * *

 

М. Файнерману

 

истлевшие газеты и рукописи
горнило слов
ларец горл алый в центре стены
золотой от уст по краям и трения света
бледнеющее одиночество горькой иглы в обоях
круг от терний
до мерцания
и холма горящего
до перекрестий города
и Голгофы

 

 

 

 

 

* * *

 

рок влага из блеска туч щедрых
из камня в роще
из штольни влага
упёртый
тыльный прищур – зёрна
в плену
исступлённых лавин
обрушенная тысячами
невидимая лавина –
коростой колосьев каменных
ревущая арена –
и
соки
соки
слабых стен

 

 

 

 

 

* * *

 

дошёл один
впереди неясным трещин
оставлен
в стальных зеркалах – так – холод
на тропе – зарниц – прорвётся – ноябрь
седин дугой
под
далёкими
сводами

 

 

 

 

 

* * *

 

то просто в ярь
тасующихся теснящихся карт
то он глубоко ясен то добр
дракон дракон
на губ
на берегу (губ)
губ

 

 

 

 

 

* * *

 

сама
рдеет им слышным всё ближе шершавее
не затоптанных лент сгиба
пестро
крутит иное своё ось-осень
и по складкам и
черта металла и ветра
от лета
у люков тихих хор
хор голосов

 

 

 

 

 

* * *

 

лощины влаги
лад
ковши
световые
и
звон их
и
звон

 

 

 

 

 

* * *

 

теперь золы –
за остриями головешек –
око о око
юла из ликов
утлая
найдена
мощь

 

 

 

 

 

* * *

 

тот роясь льётся повелевая
алый песок-алфавит
в роскошь и глубину рельс
дробя ряд стальной на азарт
тот азарт
промасленных ряженых
быть провожающими
и карпов хвосты из конфликтов же
конфликты
вокзала
тележки
столбы-кипарисы

 

 

 

 

 

* * *

 

голос
он
словно пущен колесом на край
мерно оставляющим за собой цветы
эту далёкую гремящую
гладкую синюю линию риска
на далёкой
горе
и
невозможно
поручиться
за
ждущего

 

 

 

 

 

 

 

 

 

НЕОСЯЗАЕМЫЙ ДОМ

 

(1996–2003)

 

 

 

* * *

 

призраки

даль

подъятая

продолженья арка

но

упавших безмолвий

витийствующий предвестник –

летящий

контур

 

 

 

 

 

* * *

 

в

листве –

накидкой

дым –

стекает

 

 

 

 

 

* * *

 

тени глинистой

ниц

частью цели

предел

деревянный

помоста –

и шум источается яркий

и утлое устье исхода

рыхлым гнетом

в мареве

крыш

 

 

 

 

 

* * *

 

как знамя стуком

белым многосильным

тишина

 

 

 

 

 

* * *

 

тупик пробитый

гаснущее

на вторые ворота приношение шага

от борозды

агатовой вестью зрачка

пыль

холодный изгой

в бесценной сукровице

 

 

 

 

 

* * *

 

охват

смятой дробью

света граница

звонкими

стеклянными

складками

 

 

 

 

 

* * *

 

колонна

и мрамор и кудри

качнув

повернут

телом

 

 

 

 

 

* * *

 

странные

комки

огня

 

 

 

 

 

* * *

 

нитью

скрип уместный

стал отражением узким

в книге

бледный росчерк

рассыпан

как ересь

тщетно

вязко

от тени

на пару

петляя

 

 

 

 

 

* * *

 

двоясь

многим мерам

из рта

кричащий беззвучно

истрепанный

тканный

лоскут

 

 

 

 

 

* * *

 

след единый

ущербен

брызги омытый

звучит он вне места вдаль

с краю охваченных льдинок

и складок ветвящихся

колких

хаос

где шум уподоблен

тяжести створок

 

 

 

 

 

* * *

 

  Геннадию Айги

 

прорези сумерек терракотой

полоской слом ввысь

пыль

ежевично-багровая

долгим шелком

провалом колец

у цитадели каменной

рядом у свода

где лиственница стеной

стоит

задыхаясь

 

 

 

 

 

* * *

 

старый

круг утешения

площадь

 

 

 

 

 

* * *

 

маска

кристалл

как неровный квадрат

 

 

 

 

 

* * *

 

костью

сотканного середины

из струй гобелена

слой

 

 

 

 

 

* * *

 

не сотое и крыльев

ста крыльев

это

легкий

блеск

 

 

 

 

 

* * *

 

остра

разграблена

гладь розова

ярь смен

и целей

скользят ларцы

крылья охоты живы

на бледном лоск и лихорадка

вода и куст клубятся

с набитых

клювов

 

 

 

 

 

* * *

 

гул зари

веский прибой раззолоченный

осторожный

при стае

колеблем –

пройдя

приближеньем

тыльным бредом пауз –

как нищих лбы

вмещая в себя красную скалу

выстраивая

изверившиеся головы

этих птиц

 

 

 

 

 

* * *

 

  Ю. Косаговскому

 

это сегодня

и

это тягучее есть

как будто сверяясь

настало

медоточивостью сжатье

и жестко истертый квадрат

теряется

в камне

 

 

 

 

 

* * *

 

и дождь

как воину блеск

осыпаясь

стальным шлемом

дождь

оседает

в высокий ров

 

 

 

 

 

* * *

 

вновь место личинок-роз-жарких

каждое но повернутое

от шести частей

словно скос

и резкое

в купол растущее

пламя

 

 

 

 

 

* * *

 

единый

грубый дом на гребне

сожженья слой

из дыма

движущегося

несоразмерно

 

 

 

 

 

* * *

 

черный

свет

тончайший

до шелеста

 

 

 

 

 

* * *

 

слух

колыхая

шум шаткий сеянный первый

оземь

светом багров

наст между пальцев сатрапий

выеден его веер булыжный

меж стен в рубинах

и выбоины

 

 

 

 

 

* * *

 

до некоей

в роздых

и им немотой глубокой

уход

и сонно ключ повернут

весь рой

дым вскрытый

тщанием

железа

как край

ограды

 

 

 

 

 

* * *

 

над головой

как горсти зерен

гладких и

вброд истовости

вскользь

невесомых пятен белых

песок

 

 

 

 

 

* * *

 

бычьи

окаменело

частью не касаясь света

но тут не ходы в даль

а пена пути

клубится и

ремнями вьется

суженна

 

 

 

 

 

* * *

 

охват

полет полет и

рост

тысячный

кротости

розовый

шум

 

 

 

 

 

* * *

 

замком

перевернутым

пусто

бери – молча

и загороди –

прощенье

землей

 

 

 

 

 

* * *

 

прощенье

какое...

тихо

данностью ранней

вид его ясной извести

нитью входящей наискось

погоней бешеной

стиснутый камнем

мелкий божок

ряд просто щебень он щебень он

стык и стык неизменно

и стенами ветхими

шаткий как пух

разговор

 

 

 

 

 

* * *

 

неся цветы рдяные

и замирая вслепую распахнуто

распахнуто мостом огромно

до сути следа холеного

с высот

так лучше линий верных

рук – власть рук

и облака их

их облака

цепляющиеся

друг за друга

 

 

 

 

 

* * *

 

трижды

ждущие на порогах

открытые

все как от слов черноты

и разъятости мед

 

 

 

 

 

* * *

 

маня

легко

отсочившаяся накренясь

уклона просека

до и ночь

на отшибе

стойкий

глянец темени

полой внутри

 

 

 

 

 

* * *

 

и ниц

и

стекаясь молча в его теплой пыли

вне Имени

с год рост толчеи

из

их сходов

блеск

и

незримая даль

багровая ветвь

между

их плеч

 

 

 

 

 

* * *

 

на повороте лестниц

на сгибе

бег

слом

сквозь их отсутствий упорство

некая непочатость

узкое

словно пеналы

темное или прямое

глиной

 

 

 

 

 

* * *

 

зол

непонятен

срез как код ядовитых ос

сползающий вал

трон

ветвистый

в заостренной сухости

лезвий

призывающих

слепо

 

 

 

 

 

* * *

 

был

слух –

лишь

поиск

покоя

мерным где-то вверху

и глубже кружев волокон

напрочь

 

 

 

 

 

* * *

 

настежь

вздыблен крыльев елей

и

стойкая

скомкана

высь

 

 

 

 

 

* * *

 

всё реже но

как ожог

вразлет

и

запечатленная оперением птицы

кривизна в окне

отозвавшаяся

и

бронзовый гул

зарослей трав под входом

от расстоянья

 

 

 

 

 

* * *

 

собрав

пестуя лепет

зов

долгие

на ход рань чьи

ступни ног

неся

себя

словно воск

замирая

от раза

к разу

 

 

 

 

 

* * *

 

о

не изустное зова

и истинное

и уст

ища

бережное

дыхание

во

влаге

губ

 

 

 

 

 

* * *

 

всё более и более ветра

более света

сама

ты из мер рам

нечетко

овеянная

изнеможением

всё ближе

в кольях ограды с иволгами

где круженье

прорех

 

 

 

 

 

* * *

 

боже

робость

как бы хаосом сотами сладости осью росой

вниз

эта – сама – дрожь разверстая

словно кольцами лиц

склон ступени

и

коловращенье

после теней

и отсутствий

 

 

 

 

 

* * *

 

так тая обреченно

у окон

у полутемных

растворяются те встречи

в пеленах неназванных

и издалека

углы

ступени

профили

вовне белые и черные меты

малые линии

 

 

 

 

 

* * *

 

сыпется

низкий восход

легкий как тени нагих

и жесты их –

желтые стержни –

летящих

 

 

 

 

 

* * *

 

дойди

и вот что

чем и от дна забрезжит

о волей брызг

где вода внизу

он

раскачивается

Мост

Желтый

 

 

 

 

 

* * *

 

зеленые легкие

или землистые

текут

ступени травами

вниз место теней

и пустот

ком

прозрачный

 

 

 

 

 

* * *

 

срез

черствая

высь

 

 

 

 

 

* * *

 

овал

исподволь

бессильно

 

 

 

 

 

* * *

 

сонно

снует стрекоз

чем

воды ось самой

выше поверхности

как зелень канала

глухое –

и ближе

 

 

 

 

 

* * *

 

легко шесты

в конце

в воздухе раз за разом

темные лавки бревна

висят

лаконична нечеткость

и крап

стена пятен шелковых

из

ста полос

наблюдений

скользящих

 

 

 

 

 

* * *

 

невиден словно в дыме

скрадываясь пустырь одиноко

но

по высверку

тем же истово

при приближении по ходу

обломком

стоит

 

 

 

 

 

* * *

 

окрест

предвидя

огонь

не окон светает тлен

о узкие

до обвала

края сыпучие

едва

 

 

 

 

 

* * *

 

там

всё

мечущийся

и в их сток он с год единый

им весь

по поверхности

вод гон танцев

медовая

под плотину

точность

 

 

 

 

 

* * *

 

ячейки

всполох

как меч

как веер

скаты свет

отрыв

 

 

 

 

 

* * *

 

ясная

волнует

встанут соединясь

узлы вязкие

о рань тех без нежданных пустот

тебе и тобой

верченье гонимое

и рост прорезей

как белый лен

первый

 

 

 

 

 

* * *

 

разделившись

небо

только

в единое столб

слой

и

пурпур

как иссушенный лист

молчаливое

 

 

 

 

 

* * *

 

вспыхивая

тем пасмурней

что и продлится

к навесу обычно прямому

удивительно-позже веских

капель

окриков ограды

мельтешенье

извивающееся

чаще

стойкости

муравьиной

 

 

 

 

 

* * *

 

рассеяна

распахнута

влага

 

 

 

 

 

* * *

 

спадающее серебро кромки но среди

углов

на мучения

в тишине едкой

их несет

может

о Господи

как всех

что были

 

 

 

 

 

* * *

 

однажды выплывут

или выбеленные как в уме

в голоде

стальные метки на дереве

и теперь захотят

чем ждут

и слышат всегда

и всегда

 

 

 

 

 

* * *

 

смотрящие

с выжженных

платформ

 

 

 

 

 

* * *

 

у

тех

тем

чем и было

но встанет

прежде прозрачней

смены

сам над камнем шершавым

в немоте всюду и Никто

сулящий блеск

невесомо

 

 

 

 

 

* * *

 

и лучистый

разомкнет

своим долгим жаром

первую острую даль их лиц

на возвышении ровно

только Алый множеств

из русла облак

разный

и неверный льнущий

и резкий

 

 

 

 

 

* * *

 

о чём поющий сонно

перекинут решеткой

сразу полной тепла

и вызволит быстрый блик

свой выплеск

по отверженным

ярким улицам

вслед

 

 

 

 

 

* * *

 

колко

так как несожжённо

в горле полуугол

кажется невозможно начатое

многое мерное

ком ком гора

прозрачные бирки

стесанно

залежи

части

цепь в цветах

сотое

закрытое

и плоский тупик

туда чем иной шум

не звучит

 

 

 

 

 

* * *

 

их бег

их бег

как слово

 

 

 

 

 

 

ИРИДИЕВЫЕ ПРЕИМУЩЕСТВА

 

(2002–2003)

 

 

 

 

* * *

 

сзывает

холодного раздорами дарами

частью кирпичный старинный стол

и полукирпичный авто

и в целом подъемный кран

словно костер

из

гладких линий

 

 

 

 

 

* * *

 

вырвался

полудня жар

пластина под пламени пыльцой

и ярь под раной коня

в пигменте раскат

и бросок

 

 

 

 

 

* * *

 

не угас

жест

парадно

резко – молний –

из черного сок частый стелят

открывают себя

указками истовых вспышек

двери

 

 

 

 

 

* * *

 

протяженная как поэма

стройка стропил главного строй

рук лава

с небо каски толп

не остановленные

согнут крив

край звезд

 

 

 

 

 

* * *

 

этим

бутонам

распал от корня разлапистого

застывшего очага листвы

откуда

вздыбленно

зеленым

то обложки обложки

то внутренности кустов

 

 

 

 

 

* * *

 

медлит

рука медовая

только у стены

утром

плывет

из ниши черной движений

плющ и

как смелостей иридиевых

увитое листьями сердце

 

 

 

 

 

* * *

 

сбивчиво-темным вечерним

слово через всё что узнаваемо из слов

моста столикого перила

иглы игр фонаря

шумные иглы вместилище погремушки

перья

плавясь шарами

сусального золота

восьми буханок –

черного хлеба

 

 

 

 

 

* * *

 

заря с тенетами желтыми тяжелого

но это погоня

ветка лица соболиного леса

над поспевающим

откуда

бильярдные шары

 

 

 

 

 

* * *

 

долетает улица преклоняя свои пороги

к ступе розовый ветер и гонг

в чашу времени

старый тамбур до места

рдяная короста –

разбитая факта –

слипшаяся отдельно

трясущейся страницы часть первая

наизусть

или в виде прута

 

 

 

 

 

* * *

 

нет – так (не колёса)

под ними живучая встанет

тень (не колёса)

тень неведения

не дотрагиваются до неё

не меняют просто

её

просто так

 

 

 

 

 

* * *

 

мы всё еще ждем

над мускулом – лязга

и всё не дойти нам в конец

воронки скульптур

и генеалогии мясников

не дойти

и меди резаной

стенанием

их

печатей

 

 

 

 

 

* * *

 

вепрь

завиток

недвижность

ярко-глухая

первыми залежами конусообразной соли

 

 

 

 

 

* * *

 

  Н.Х.

 

лежат

разбросанные розы на маршрутах окраин

просто зоной особой –

за ложью – неверно засахаренной

счастье тайное

серо-белый суррогатный крольчатник столиков

багровая в ночи обувь

танцы

на песке под холмом

 

 

 

 

 

* * *

 

волокнами

что-то исчезло невозмутимо

вовсю запутавшись

в немоте апреля

незамутненный пруд

парк рыбьей кожи

 

 

 

 

 

* * *

 

восторг четырежды

толпы

на мерцаньи на месте

и вход в мех

на поле ржи

и ветер настойчиво деформирующий мех

и покладисто питающаяся шумом

горизонтальная корона корон

 

 

 

 

 

* * *

 

себя выстилая – провал –

невнятно синим хлопьям

открыт

горизонтом

и над поверхностью кодов зева – болотного

серый

роняет

базальт

 

 

 

 

 

* * *

 

выше

стела – горло ввысь

горло осеннего скопца-ветра

но в ком выше снопа

тусклая магия трав

в агнцах

и дверных ручек –

сменные трюки –

медь фонарей

а кучку людей

на углу – утро –

утро берет их

и вращает

как глину

 

 

 

 

 

* * *

 

наброшенных

тянущихся крив блеск нитей

всюду тот

поползновений ветхозаветных

паукообразных

окон –

кровавой тиары –

окон тиары окон

спектр

крови

 

 

 

 

 

* * *

 

пути следов

мощеные вдавлинами

овалы с сомнительными трещинами

бесчисленные запертые папирусы

висящие змеи

черные клювы

и реки

запертые бессменно

и красавицы

на своих медленных колесницах

с тусклыми маслянистыми фонарями

запертые

запертые

в клювах

ворон

 

 

 

 

 

* * *

 

о полная древесного дуновенья

гордая каста из медленных

улитка ли марева вверх усилий

ступенями гофрированная

малая ли лестница

и

спокойствие

 

 

 

 

 

* * *

 

крышка-лезвие

нагая

рельса стальная

сплетает раму

квадрата

 

 

 

 

 

* * *

 

собирая черты льдистые

в бессрочные метки

дав

углам

нас оставить

задыхаясь

всё удаляется

ветра

ком

 

 

 

 

 

* * *

 

роняемый лоснящегося сеяния

свет с высоты

задумчиво

на сундуке сияет

отомкнутые нежданно-негаданно

одежды

словно даримые

...матроны

вдаль несущие доски

с круглыми

розовыми мелками

 

 

 

 

 

* * *

 

...холеный

не выровненный

червленый ворс

матримониальные

планы...

 

 

 

 

 

* * *

 

без веры

жаждущие

за темным барьером

и сморщенные идиотов лица

на стене

отслаивающаяся

карта

долгожданного

цвета

коридоры

как наваждение

 

 

 

 

 

* * *

 

правда волн

города ослепшая

прибой –

мол

алых

ядер

 

 

 

 

 

* * *

 

итог

тупик

некто недвижный

острие

каменный двор

просека

 

 

 

 

 

* * *

 

и любовь

 

пестрые льды

и ковры

 

 

 

 

 

* * *

 

догоняя их

слышен красавицам

заглушая весну

щебет кириллицы

во деревах

вспугивая

растения

ресниц

 

 

 

 

 

* * *

 

лодка немых

 

 

 

 

 

* * *

 

упрочившееся – но –

постоянство

передислокаций

смена света

смена за сменой

за молчанием

за платой

за ужасом

удаляющихся

процессий

 

 

 

 

 

* * *

 

сапоги могут быть такими

или даже другими

и цветы

какими угодно даже большими

и может фиолетовыми

и даже за такими высокими бордюрами

какими угодно им

всюду

 

...стало быть и камни бордюрные

какими угодно

 

 

 

 

 

* * *

 

исхитрившийся лак

сила

среди атласной тишины прыжка

сокрушительная сель

с гор грозящая золотой гроздью

книжным шкафам в старом доме

полным

желтых бумаг

 

 

 

 

 

* * *

 

в башне смятение и реконструкция

реконструкция башни

дыра в реконструкции

дыра

где все ещё пляж

и

тростник

 

 

 

 

 

* * *

 

мим

феерия

от фонаря –

тесто

 

 

 

 

 

* * *

 

ног и колёс серых

в небе просвет

и бисер

цепляющий мир

налезающих

облак-трущоб

 

 

 

 

 

* * *

 

дверь ждущая

створчатого шума и полифонии

многажды прохудившаяся дверь

бесполая

безвыходная

не верящая

многоразовая

даримая

врезанная

с гамом

с геммой

гамма

магическая

многодверная дверь

о дверь!

 

 

 

 

 

* * *

 

закат сам выкатит

бочку рома

ткани рулон

в закате

закат массой

в солнце

ржавый багор

в солнце

есть бурный жезл

в солнце

сломанная молотилка

в солнце

свалка солнца

в солнце

манна солнца

 

 

 

 

 

* * *

 

ненужный

запах почты

зыбкий подъем в гору

бижутерия со стекающими подробностями

скрытый выстрел

и аммиак

 

 

 

 

 

* * *

 

только уставшая

узкая и

одна

после

поезда ушедшего

монолитность

 

 

 

 

 

* * *

 

целая

но

пастообразная

пустота

 

 

 

 

 

* * *

 

роящиеся

искры

от

целлулоидной пустыни

 

 

 

 

 

* * *

 

избавление

стеклянная роща

глаза кабана

как ошибка

как корка сухая

под треснувшим краном

 

 

 

 

 

* * *

 

стулья у стены

бешено

бегущая – термитника –

красная лента –

риск разъедающий пальцы

имя которое трудно выговорить

новое имя

 

 

 

 

 

* * *

 

от воды к песку

звонки без адреса

в сто лоснящихся метров звонки

разрывы

и кольца

дегтярный

берег

 

 

 

 

 

* * *

 

до небес

под потоком скрытым неба

до-гоняющие друг-друга

балконы облак

убористый почерк

речь пьяных жокеев

забор с тысячью ячеек и щелями

вращающиеся атласы

о мясо солнца!

о мясо звезды!

 

 

 

 

 

* * *

 

ветвящаяся забава

неподъемная навигация

с плесенью и цементом

с непонятным треском

объявленная ходьба уже навсегда

и вязкое ухо

слышащее

лишь предпасхальную свежесть

 

 

 

 

 

* * *

 

  Е.А. Толчинской

 

раструб

графин

с зазубринами

в руках ребенка

изогнутый след заточения

сера

и папоротник

 

 

 

 

 

* * *

 

бал

исчезающие нарды

лунка

молния седая как лунь

лупа пористая

длинный дом

скорая метка кости

тесто сети

шаг

гаснущий

 

 

 

 

 

* * *

 

ввинчена

сдвинута

в монограмме упрека

в шуме

потаенная

весть-дверь

 

 

 

 

 

* * *

 

планы

в глазном яблоке камня

в зрачке облезлой стены

 

 

 

 

 

* * *

 

ангельские рудименты

 

 

 

 

 

* * *

 

репрессии

поклонение маслу

 

 

 

 

 

* * *

 

и ссадина –

она –

нить накаливания

 

 

 

 

 

* * *

 

тайный винт

как розовая губчатость

цветы

внизу

повороты

шум

буйволы у воды

след угля и соли

множество стеклянных колонн

 

 

 

 

 

* * *

 

...взгляд

недвижно сидящего

чей ум

как набор ножей

 

 

 

 

 

* * *

 

лучина

послушная лань

в рощах ищут

гамак ангелу

зазеркалье завязи роз

пасть кастровая усов известковых

ручей схемы

узора жесткий жест

трап

тросы

кающаяся лебедка

 

 

 

 

 

* * *

 

кажущаяся лень нуля

нырок его в колбу

спесь голубя

и матери строек лбы из белого

свет мел просвета

и лом

целящий в днище

 

 

 

 

 

* * *

 

золото

под

блаженством гвоздя

и

архаический стук лабиринта

в храме

почти прозрачном

 

 

 

 

 

* * *

 

сидельцам

он – воздух

отсвечивая

бурый

в тяжестях змеист и шелков

маятник напольных часов

на празднике шахсей-вахсей

там утки платье цевьё карабина

и

Брейгель бежит

по шатким мосткам

туда к реке

и обратно

 

 

 

 

 

* * *

 

исписанный дневник

он – из витрин

из колеблющихся зон витрин

обратно бегущий

с цветами

 

 

 

 

 

* * *

 

пыль

красный смог

паутина зеленая

документов когда-то целебные бланки

другие

серые

давно забытые

дорогостоящие

фатальные

...стопки неловкие...

 

 

 

 

 

* * *

 

быстрая речь

жирные складки

и также уместен

безобразный вход лифта

в сырую шахту

 

 

 

 

 

* * *

 

марево трав

их балахоны

среди лучезарного

нестерпимого

 

 

 

 

 

* * *

 

шоссе

со штабелями расколотых

не омытых

как малые дети в юдоли

и искореженных

глобальных

ликов

 

 

 

 

 

* * *

 

бытие

канатоходцев

 

и

тайная вечеря

 

 

 

_______________________________

 

 

 

* * *

шумом
ему не
шуметь
густо тут гадание
кому
появлений солнц
даже солнц
повтор лиственных солнц
из лучей
солнцешёрстных
язык шкур
ясных зверя шкур
пылесолнц явно всего дороже на свете эта шкура сияния \ низко низкая шкура
перепонки аллей цветы
заломы веток
солнце он зверь
он зверь
он в лете
не виден
всюду
всё
что солнце сорвало обмороками основ светится под ногами

 

 


* * *

из подпорок сотни
автоматические цепочки
времени
подпорки \ станки живописцев \ упираются когтями
пюпитры дирижёров телескопические развороты
вздымают то
что разваливается то и цель
и снова
три ступени козырьки мезонин обрыв
а потом новые подпорки так
и должно \ из дорогих пород деревьев
болты стальные
пороги и дворовые
и фасадные
но спрячет один звук \
что ушло то ушло
виснет
или
нет нам формулы сквозного звука не доросли мы до сквозного звука сегодня
шаг пешеходов долбят ведут выемчатое.. пусто но прогулка пуста сегодня
но не пуста сумка масона
на поясе крепком его
масон застыл в ожидании и это не ново..
нет здесь от реальности волонтёров

\ есть просто путь шелест и путь шелест кубо-воздуха куб замах и исчезновение

 

 


* * *

диспозиции
город
у большой воды
песком закрылка скрыта
песком болотная

крыло болота скрыто но тем более когда осушили в крыле с наследством воду
а все стройматериалы
создали
с природой притягивающее пустот
словно это намеренная ошибка \ фрэнк ллойд райт и прочие
их \ борта между шеренг песчинкам ручьям песчаным
наступление между шеренг песка
(это пытается то в спешке то медленно)
в глубь \
\ пригодится судеб веление шевеление
вы-сью не ждущей никого
это песчинки старт от парка дубов Уок парк
и в песчаный блин всажен нож
и в лезвии степь чертёжная которая обогреет кого угодно
в промежутках тверди
в норах
трасс улиц и рельс и тоннелей строгими нор слепые на переходах на бортах тех
углов с песчинками и с норами связь от трясины есть только новости
что результаты —
песчинки из зданий и вилл и из скромных домов из районов для бедных
с непомерных улиц длиной состоящие из жизни покинувшей свои русла
отсчёта всеобщего организма-планктона-автомашин-людей
втягивающая прозрачная стеклянная твёрдая
бездна
нагромождена жидкая бездна и твёрдая бездна твёрдым прозрачным над жидким!
и небоскрёбов неоглядная стеклянная бездна затягивающая в высоту

 

 


* * *

это сборище бродячие упрёки
директор скотобазы их предводитель
а скотного двора конского яркого мясом тушей при луне что псы пошатнулись вся покалечена память память
(убит её конь)

несли корзину всё шло иным нитки размотались клубки мотки от одной линии
глубокие нитяные хрустальные заводи до краёв полные нитей и от них
терялись речи обрывки фраз

автомашины и автомат-шлагбаум удерживали пейзаж империю небес
в этом смысл ждать всем им поезда столько-то

по холмам сшитым из хлопка и льна бесцельно ходят подростки ватными шагами
следы комки ваты
подросток Лев Троцкий
подросток Филипп Супо
манящий свет

гуща
на полках табачных лавок вперемешку с мундштуками хитрых без форм головешек
стали они станцией последней пересылка за оградами стали сегодня
не забавной и вечной стайкой дымков

навыки детдомовцев выветрил ветер но и то печально преступно отсутствием скачек
на ипподроме безмолвье трибунных сидений клавиши изъяты заброшены ненужной пишущей машинки в пустоте одинокие

не быстр залп салют если всюду стены не быстро
человек в музее науки и индустрии салют на отделы музея он летит человек
сказочной краской поднимаются ветки краски гроздья зацепки ухватки красная кровеносная система
всё это в 5 этажей

млечный путь \ но невесомость транспарентность из негатива в позитив
через механизм и присоски сцеживается руки Бога руки дояра
дорог час дойки \ начало ложбины и первой его отметины первая капля молочная

 

 


* * *

тяга
ветерок заказан \ круг
в этом
причина.. вытянут гармошкой кондиционер в сияющую транс-декорацию в камыш
то заметно то невидимо это проще чем заросший проводами коридор синхрофазотрона
концептуальный кондиционер он вертит рыбами птицами животными людьми
внутри..
он в пейзаже
внутри источника прохлады и у самого дна под течением караси скользкие флюгеры
с жабрами поворачиваются всё лето над ними отпрыски человеческие с удочками
и бобры несут под воду стволы от берега а за ними бобров дети
экологический трюк охлаждения в посёлке для производственных нужд
какого-то местного предприятия
рядом с посёлком главная туша городская \ тяжёлое верчение дорожек «сам сгусток
пороков и добродетелей столь чудовищно оживлённый» на агломерациях мегаполиса пути доставок и управляемой жизни таковы что ни прудов ни запруд
ни бассейнов ни искусственных каналов и речек ни детских игр ни насаждений
ни лужаек ни пляжей ни цитат ни примерок освободительными орбитами экзорцистов
никаких не хватило бы для модельного охлаждения
но жаждущих иного стенами жара и истины
стен — не жаждущих прохлады!! —
много \ к граффити взывание стен
все стены мира выдержат правду цивилизации от струн вмятины и вытянутые обратно выстрелы (это ли имел в виду Терентьев тогда ещё не расcтрелян у стенки тогда
в своём кубофутуристическом докладе про обратные пули
сто лет назад в Тбилиси) на стенах пули струнами обратно расстрела а также имитациями расстрела обратно не тому назад а сразу назад хотя вся жизнь
растянутая во времени струной граффити назад пытка стрельбой по-детски наивных зрителей и испытуемых пытка имитациями в том числе расстрела но до выстрелов парень длину льёт
те струны не видит осязанием на себе незрячая стена мост из граффити в утерянное
мост она сама скажет неровно неровным уличная стена их выразит наставит события
списками титрами именами наскальными изображениями царапинами выбоинами
покажутся жанровые картинки банки с краской парни готовы первый по стене трое
остаток один продолжит что и может быть представлено но и в неё же! теперь и одето

 

 

 


* * *

главенствующая вещь
встала стопой на оползень
покорила пик оползня
сход лавина кусков магнита уродливые на краях
все вместе они и нувориши и бедняки уродливы походкой в час пик коренные и пришло-проезжающие
хотели
исправить новое

создать
втянуть торопят
других людей
и их предметы \
в разлом
от того что они бегут
тем ветвит уродливую психо-пену франкенштейнов зомби квазимод... и их покупки
сгружаются
в тайный общий замысел
там роняют там теряют
и допытываются куда ведёт исход
он ведёт к свободе
\ на перекрёстке 6-ти корнеров
тысячеголовая кукла
в ней всё намешано \ всё перемещено \
из-под точки опеки
\ в час пик

 

 


* * *

греясь на суше на солнце в песочные стены в песочные бастионы в песочные города русалки опускают свои хвосты

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

 

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь,

Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
   — Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали