Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь, Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
— Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали

Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
ТАТЬЯНА ВРУБЕЛЬ

Татьяна Врубель родилась в г. Тюмень. Окончила Московский инженерно-строительный институт. Работала на комбинатах железобетонных изделий, а также в проектных институтах. Выпустила четыре книги стихов. Печаталась в журнале «Континент». Переводила поэзию с польского, финского и других языков. Была женой поэта Игоря Калугина. Мама художника Дмитрия Врубеля. Умерла в 2005 г.

 

Татьяне Врубель принадлежит может быть одна из самых неожиданных стихотворных строк русской словесности — «Но если б не претила мне известность…» …как это так? Поэт, лишённый честолюбия? Поэт, наслаждающийся собственной незаметностью? Разве такое бывает? И — тем не менее — за этой строкой — смысловая бездна, бездна светлая, пронизанная сиянием мудрости — да, не в известности дело, не в том. Услышат ли тебя, или нет — а: чтобы сказать правду, до конца, до предела, до обнажённой кости смысла и боли, правду о гармонии и дисгармонии мира, правду о себе и о других — насколько этих других удалось понять...

И поэзия Татьяны Врубель и держится этим тайным и нежным, сине-золотистым светом; светом, подтверждённым и поддержанным упругою силою строк и строф, технически неуязвимых, рассчитанных на — столь слабо представляемую нами — вечность.

 

Александр Балтин

* * *

 

Надо что-то надеть,

Надо как-то забыть,

Чтоб тебя не задеть

Чудотворная нить,

 

Что невидимо, где,

Но я знаю — струной

Натянулась, — к страде

Или перед войной

 

Может быть, за спиной,

Может, просто в груди,

Но я знаю: струной,

Что бессонно гудит...

 

 

 

* * *

 

Кто мы есть, зачатые в любови?

Звёзды… Но какой величины?

От какой неволи или боли

В эти стены мы заключены?

 

Что смущает сердце и рассудок,

Поглощает наши суть и стать,

Так смещая время плоских суток,

Что нельзя и часа наверстать?

 

И какими страшными путями

Наши предки свет несли из тьмы,

Если те пути восстали с нами

И навечно в нас заключены.

 

 

 

ЕДИНСТВО ВРЕМЕНИ

 

Порой смыкает ход минут,

Разорванных и запылённых,

Какой-то крохотный лоскут

Небес,

проветренный до звона.

 

 

 

ВРЕМЕНИ ХВАТИТ НА ВСЁ

 

Времени хватит на всё:

На скитанья по дальним дорогам,

На рисование,

Пенье,

Заботы о ближнем,

Вязанье,

Чтение книг,

Воспитанье детей,

На радости со слезами,

На возвращенье к себе

И общенье с возвышенным — с Богом.

Времени хватит на всё, как хватает его у природы —

Вырастить сад,

И плоды напоить,

И землю пробить семенами,

Преобразить ледниковые глыбы в большие и малые воды,

Сблизить далёких людей, чтоб их судьбы исполнились — нами.

 

 

 

* * *

 

Зачем зовёшь, куда ведёшь,

Звезда моя падучая?

Над храмом — тьма,

За дверью — ложь,

И небо скрыто тучами.

 

Там, за пшеничною межой,

Толкует перепёлочка

О том, что станет дом чужой

Моею книжной полочкой.

 

Там встану на неё, тесня

Тела томов степенные, —

И вдруг почувствую: весна

Над крышею, за стенами.

 

И вдруг уверюсь: рассвело

Над пашнями, за ставнями,

А печка, что хранит тепло,

Посудою заставлена.

 

Там три ставка да два горшка,

Котёл с водой горячею…

Вошла слепой в дом чужака —

На волю вышла зрячею.

 

 

 

* * *

 

Голос муз таинствнный,

Слова торжество…

Нет пути у Истины,

Кроме одного,

 

Кроме той единственной

Тропки на ветру,

Над которой выстоян

Воздух, как в бору.

 

Не скорби, что пристальный

Взгляд угадан твой

Высохшими листьями,

Вымерзшей травой,

 

Что не к тихой пристани

Скорбная стезя,

Что, полжизни выстрадав,

Отдохнуть нельзя.

 

Слепнет, славой взысканный,

Не суди его!

Нет пути у Истины,

Кроме одного.

 

 

 

РУССКАЯ СЛОВЕСНОСТЬ

 

Мне кажется, что русская словесность

Тем хороша, что ей пристала честность

Гораздо в большей степени, чем спесь.

И если б не претила мне известность,

Как известь, разъедающая совесть,

Я б истину доказывала — то есть,

Что Слово — это Истина и есть.

 

Что все попытки подлостью и страхом

То Слово извести — кончались прахом.

Так сокровенна меж судьбой и словом

Единая связующая нить,

Так живо Слово в русском человеке —

Как снега привкус в запахе еловом,

Как дерево — дыханьем

В нас навеки

Живёт:

Через распахнутые веки

Нас с небом и землёю породнить.

 

 

 

МЕЖВРЕМЕНЬЕ

 

Светало. Был тот ранний час,

Когда незрячесть отмирает,

И стыд в душе перебирает

Всю грязь, что накопилась в нас.

Ничтожным становился миг,

Прикинувшийся откровеньем,

Казался соловьиным пеньем

Истошный воробьиный крик,

И было так невмоготу,

Не по себе до той минуты,

Покуда не рассеял смуты

Рассвет с соломинкой во рту.

 

Освобождаясь, тьма текла

За край, где ночью обитала…

Я снова веру обрела,

А за окном земля светала,

Преображалась и цвела.

 

 

 

СЛОВО ИОАННА ЗЛАТОУСТА

 

Нашла я, наконец, то, что искала:

То «Слово Иоанна Златоуста»,

И стало на душе светло и грустно,

И эта грусть меня не отпускала.

 

А ветер шевелился в тополиной

Листве. Он там ворочался тревожно,

И тьма к окошку кралась осторожно

По фонарю с лучистой паутиной.

 

Мне представлялось прошлое картиной,

Где время отмерялось очень скупо,

И старая облупленная лупа

Никак связать начало с серединой

Не помогала.

А тревожный ветер

Всё шебуршал, плескался, не стихая,

Он словно надсмехался над стихами,

Плетя свои — невидимые — сети.

 

Я думала о том, что строк эти

Сравнимы с кучевыми облаками,

Плывущими сегодня над веками

В неведомое нам тысячелетье.

 

Мне так хотелось, тьмы ослабив путы,

Раскрепостить прошедшее от гнёта

Забывчивости —

Птичьего помёта,

Гнилых кореньев,

Зарослей минуты...

 

И Слово Иоанна Златоуста

С берестяных страниц, покрытых вязью,

Светилось мудрой сдержанностью чувства,

Соединив нерасторжимой связью

Мир откровенья — с обликом Провидца,

Фонарь и ветер — с привкусом лакрицы,

Земную явь — с тем, что сегодня снится,

Прошедшие — и завтрашние лица...

 

 

 

ТИЛЬ УЛЕНШПИГЕЛЬ

 

Мне ль обрести свободу среди тех,

Кто несвободен? Чем я обосную,

Что верую в сомнительный успех

Среди других — ошуюю, одесную?

 

И что она, свобода, если есть

Дух примитивный, близкий к запустенью,

Которому чужда благая весть,

Который слился с собственною тенью?

Тот слабый дух, чей господин молчит,

Пока живёт, не помня о свободе…

Клааса пепел в сердце мне стучит,

Но мне ли мстить наперстнице-природе

За то, что я рождён рабом в народе,

Который держит палец свой на взводе

Седого страха — не узрев свечи,

Поставленной у выхода пещеры

В мир светлый — милосердия и веры.

 

 

 

УТРО В БОЛЬНИЦЕ

 

Утрами в коридоре тишина,

И воздух жгучий из открытых окон

Течёт тягучим ароматным соком,

Как будто бы из горла кувшина.

 

Час пробужденья. Небо высоко

За окнами стоит. И нет больницы —

Лишь тихая печаль. Ей так легко

В пространстве заоконном раствориться.

 

Не потревожит хрупкой тишины

Весёлый скрежет мётел за оградой.

На все четыре вольных стороны

В рассвет стекает сумеречность сада.

 

И нет в своей беде чужой вины,

И звон синиц какой-то колокольный,

И милосердья высь, и ветер пахнет полем,

А думы снова в жизнь устремлены.

 

 

 

РИТОРИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ

 

Как думаете Вы — в стихах, как в зеркале,

Отражена (хоть малостью?) душа?

Какими пересудами и мерками

Её измерить, если словно шар

Воздушный, она шнур порвать пытается,

Который её к телу прикрепил,

И рвётся ввысь, и, ветреная, мается,

Как парус без руля и без ветрил?

 

Как думаете Вы, душа — беспечная.

Когда она пускается в полёт?

И чем её свобода обеспечена?

И в чём её «надежда и оплот»?

 

Как думаете Вы — косноязычие, -

Наш спутник или просто наш балласт,

Который обретаем тем привычнее,

Чем тоньше наших душ весенний наст?

 

И если правда — выдумка блестящая

Не мудрецов, а стареньких сирот, —

Что думает о нас душа летящая,

Как только шарик нитку оборвёт?

 

 

 

ДВОЕ

 

Год наступил — который год совместных ласк,

Страстей козней.

Он, может быть, нам принесёт хотя бы горсть

Надежды поздней.

Но всё же — это благодать: мы вместе, связаны судьбою,

И всё, что сказано тобою, — словами мне не передать.

Мир дому нашему и той уже сложившейся причуде —

Быть вместе душами, чтоб люди

Всё проникались красотой

Со-единения двоих

В простых привычках и предметах,

В нерасторжимости поэтов,

Когда естественен их стих!

 

 

 

РОЖДЕСТВЕНСКИЕ СТИХИ

 

Набухает, как почка, безлунная ночь

И рождает Звезду голубую затем,

Чтоб убогим больным пилигримам помочь

Отыскать свой единственный путь в Вифлеем.