Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь, Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
— Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали

Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
НАТАЛИЯ ЛИХТЕНФЕЛЬД

Наталия Лихтенфельд — поэтесса, художница, лингвист. Родилась в Воронеже. Окончила факультет иностранных языков Тамбовского педагогического института. С 1992 года живет в Германии. Печаталась в журналах «Футурум АРТ», «Дети Ра», «Зинзивер», «Крещатик» и других.

МОИ СТИХИ


 
* * *

 

Нищему как-то из жалости деньги дала,
И оказалось — с тех пор я ему должна.

 

 

 


 

* * *

 

Вырубить громкость у телека.
Люди без звука приятней.

 

 


 

* * *

 

И скорбь в кресте,
И утешенье.

 

 


 

Сон

 

Я встретила тебя во сне,
Чтобы сказать: «Ты снился мне».

 

 

 

 

Мои стихи

 

Вот были бы меньше горошины,
Тогда бы и были хорошие.

 

 

 

 

 

 

НЕПОЛНЫЙ ВЕНОК СОНЕТОВ

 

1

В температуре и бреду
Я выхожу из дома в среду.
Цветок в сиреневом аду
На подоконнике соседа.

За занавеской — звучный бал.
Компотом запивает гренки
Нерасчленившийся скандал
С обратной стороною стенки.

Наш пожелтевший городок
От грусти гордо умирает,
Старик, согнувшись в колобок,
С асфальта листья выметает.

И вновь заигрывает с тучей
Октябрь осени падучей.


2

Октябрь осени падучей
Промазал в выборе страстей.
Монументальность грозных сучьев
Не пробирает до костей.

Отверженность оконной ниши
Сроднилась с отроком-отцом,
Ютятся голуби на крыше,
Но к нам не залетают в дом.

И ты, к стеклу прижавшись ухом,
Вобрать захочешь звуков твердь.
Ревет на улице старуха, —
Октябрь не посылает смерть.

И осень вторит ей в бреду,
Желтухой корчится в саду.


3

Желтухой корчится в саду
Пропахшая свинцом планета.
Как ложь последнего завета
С Христом и дьяволом в ладу.

С улыбкой иссиня-зеленой,
Прожженный хитростию бес,
Она прикинулась влюбленной
И брошенной во тьму небес.

Ракета смутная над ней, —
Стальной и вязкий суховей —
Описывает круг летучий,
Сплетая атомную сеть,

И так мечтает полететь
Шиповник мокрый и колючий.


4

Шиповник мокрый и колючий
Притягивает воронье,
Гудит антенна-острие,
На шпиль нанизывая тучи.

И ветер, заострив копье
Об электрические вены,
Пронзает мокрое белье
Бессовестно и вдохновенно.

Осенние неперемены!
Все те же вечера вдвоем,
И, подступившим октябрем,
Разграбленные гобелены

С деревьев в палевом лесу.
Едва дыхание несу.


5

Едва дыхание несу.
Нехватка кислорода — совесть.
Держу в ладонях на весу
Разбившийся о камень поезд.

И снова — травмы пополам,
И равнодушный дождь за ворот.
О, этот круговой бедлам —
Пьянящий, разводящий город

По самым разным городам.
Гороховый супец отменный
Сварю на кухоньке-вселенной,
Хвалу творителю воздам,

Смотав в клубочек небо-сине,
Запутываясь в паутине.


6

Запутываясь в паутине
И Вседержателю грубя,
С рожденья неба и отныне,
Мой милый, я люблю тебя.

И так мечтаю стать богиней,
В себе плебейку истребя,
Замешанного на полыни,
Мой милый, я люблю тебя.

Кого преследуют доныне
В мечтах степные табуны.
Кого прельщает речь луны
И солнца в призрачной долине.

И так спокойны наши сны,
Как короли на гильотине.

 

 

 

 

 

* * *

 

Каждый день божий — стресс

  и плохие вести.

Раздражают не только люди —

  дома.

Я прорвусь сквозь пространства,

  даже если

Лишу себя жизни сама.

Путь земной дышит злобой,

  тернист и долог.

Одни паденья на этом пути.

Но пока на земле тебя держит долг —

Совсем непросто уйти.

 

1991

 

 

 


 

МОЛИТВА

 

Убереги меня, Господи,

  от нападок людских,

От зависти убивающей и подлости.

Людям кажется, что кто-то

  живет лучше их.

Они забывают о том,

  что у каждого свой крест.

Только одни несут его, согнувшись,

А другие с улыбкой на устах.

 

1992

 

 

 

 



* * *

 

Сплетая счастию рулады —
Смешно — куда ни попаду —
Искать в чистилище — услады,
Искать сочувствия — в аду.

 

1991

 

 

 

 


* * *

 

Оказывается, мы живем в одной квартире,
Обедаем за одним столом,
спим в одной комнате.
Но мы никогда не встретимся.
Мы живем в параллельных мирах.
Иногда мы вместе слушаем музыку.
Это он купил магнитофон.
По ночам он диктует мне законны вселенной,
которые я прочитываю между строк своего дневника.
Впрочем, в этих законах я ничего не понимаю.
Он прощает мне мой идиотизм.
Ему не нравятся мужчины,
приходящие к нам.
Но он не пытается подсыпать им яду в бокал
и останавливает мою руку,
когда я хватаю бритву,
чтобы вскрыть себе вены.
Он говорит:
— Там будет то же самое. Переживи.
Я сплю и чувствую: он жалеет меня.
И все-таки он ненормальный.
Ведь он не из нашего мира.
Ненормальных любить тяжело.
Впрочем, нормальных любить невозможно.

 

1990

 

 

 



* * *

 

"Мне голос был..."
А. Ахматова

 

Кем-то загнаны в угол
В этом мире загадок.

Мы в плену друг у друга.
И плен нам не сладок.

Голос был незабвенный,
Разрушивший плен:

"Не обрящешь замены,
Не восставши с колен".

 

 

 



* * *

 

Ты свалил на меня этот мир,
который обрушился на тебя.
Я пробовала примерить его к себе —
У меня получалось плохо.
И даже отдаваясь, я никого не любила.
А ты говорил, что все естественно,
Что можно любить нескольких одновременно.
Но роль наложницы я не потянула.
Прощай, Шахин-Шах!

 

1991

 

 

 



 

ДОМА ГРЕЮТ СТЕНЫ


* * *

 

Опосля обеда
Рысью удалой
На Покров уеду
Я к себе домой
Пусть не пахнет сеном —
Сонным этажом.
Дома греют стены
Дома хорошо.
Так в краю истерик,
Грусти, мятежа
Обретает берег
Русская душа.

 

 

 

 


 

* * *

 

В обстановке идиллии
Осеннем похмелии
Кукольных зданий иных простраций
С сумасшедшей Офелией
Ровно в двенадцать
На Ангере в Эрфурте встречусь
У Офелии день откровения —
Перерождения в прежнюю
Ту из Рассказова*
А Гамлет такой идиот
Он не помнит о ней
И не знает молитв
И она в отместку
Уничтожит о нем мемуары
______________________________________________


* Город в Тамбовской области, где автор прожила много лет.

 

 

 

 


 

* * *

 

Ну что, старуха,
Подожди субботы.
Окрепни, дура, в жизненной борьбе.
Добудешь скоро классную работу,
По всем счетам оплатится тебе.
И влюбится как будто по задумке,
И будет ждать на Кремерском мосту
Пузатый дядька с диделем на сумке
С тюрингскими колбасками во рту.

 

 

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Почти совсем забытый мной
Насыщенный духовным хлебом
Летал мой Ангел золотой
Под Веймарским холодным небом
В закате солнечных лучей
Легко поднял меня из праха
Надежд
И в памяти моей
Запечатлелось слово
Machen
Прелестных идольских сетей
Неслишком опасалась
Ибо
Хранил
И в памяти моей
опять возникло слово
Lieben
Не научилась лишь прощать
Когда не раскрывая таен
Он наложил на лоб печать
Мне
С упованием
Verzeihen

 

 

 



 

НЕ КЛАНЯТЬСЯ ЗАКРЫТОЙ ДВЕРИ


 

 

* * *

 

В Шарлоттенбурге — сиплый сплин,
Дождем промытые недели.
Двуликий Янус — мой Берлин,
Стремящийся достигнуть цели.

Снимая плащ времен былых,
Бахвалясь плотью городскою,
Рукою правой бьет поддых
И гладит левою рукою.

Кивнешь с грехом напополам —
Ответишь городской гримасе.
Но будет снежно на Кудамм
И нежно на Фазаненштрассе.

 

 

 


 

НЕ...

 

Не упустить хвоста удачи,
Прямая чья весьма крива.

Не опозориться при сдаче
На оголтелые права.

Не прозевать цветок в окошке,
А то как Плейшнеру — хана.

Не задержаться на подножке,
Не (Боже!) перепить вина...

Не кланяться закрытой двери
И не попасть под колесо
Мученья комплексом Сальери
В огранке комплекса Руссо.

 

 

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Я мыла Милу
          и белье стирала,
Я мыла раму с мылом
                    каждый день.
Врала, но не лгала.
Бросав, не предавала.
И тень не наводила на плетень.

Никто мне мыльных ран
                    не подытожит.
Но в миг,
     когда набат пробьют часы,

Четыре белых камушка положит
Мой Ангел на престольные весы.

И с горсткой незначительного сбора,
Не годного ни сердцу, ни уму,
Он будет мне защита и опора.
И будет,
видно,
нелегко ему.

 

 

 



 

ЕСЛИ ТЫ НЕ ПОНАРОШКУ

 

 

* * *

Поглубже в снег улечься,
Чтоб не оледенеть.
А чтобы не обжечься —
Заранее сгореть.

А чтоб не обижаться —
Самой сказать "прости".
А чтобы докричаться —
На шепот перейти.

 

 

 


 

* * *

Можешь каждое утро спешить на работу,
Уверять, что однажды до счастья с тобой доживем.
Золотые костры отгорели в субботу,
Пепелище засыпано медным дождем.

И не знаешь, кого бы позвать на подмогу,
И от боли потерь цепенеет в груди.
Но спасибо за то всемогущему Богу,
Что тебе только 30. И все впереди.
Что тебе только 40. И все впереди.
Что тебе 90. И все впереди.

 

 



 

* * *

 

Актуальны, как прописка,
Два вопроса на челе:
Ну и что, что я редиска,
Ну и что, что ты флефле.

Не служила одалиской,
Не летала на метле,
Все-равно была редиской
В огороде у флефле.

В огороде жизнь — не лажа,
И когда бесилась тля,
Не задумываясь даже,
Покидал меня фляфля.

Покидал с улыбкой милой,
Возвращался во хмелю,
А редиска все любила
Непонятного флюфлю.

 

 



 

* * *

 

если ты не понарошку
полюбил меня милашку
я тебе сварю картошку
я тебе зашью рубашку

если сделаешь подножку
я не дам тебе поблажку
я тебе зашью картошку
я тебе сварю рубашку

 

 

 



 

НА ДАЛЬНИХ ВОКЗАЛАХ


 

* * *

На большой дороге
Все наоборот.
Мне связали ноги,
Мне заткнули рот.

Но исполнив требу
Жизни на краю,
Я бегу по небу,
Песенки пою.

 

2006

 

 

 


 

* * *

 

Ленью под душем Шарко,
Спотыканьем по илу.
Дружба давалась легко,
А любовь через силу.

Думалось не глубоко,
Поднималось на вилы.
Ночи давались легко,
А дитя через силы.

Взмылила точно коня,
Каблучком придавила.
Все еще любит меня
Маргинальная сила.

 

2006

 

 



 

* * *

 

Простите за всю незначительность роста,
Не вышла умом, но не ведала зла.
Обычною женщиной мирно и просто
На свете и я, почему-то, жила.

Небесные жители не наигрались
В людей — Санта-Барбары трепетна суть.
На дальних вокзалах следы затерялись,
Дающие право на собственный путь.

 

2007

 

 

 


 

* * *

 

Оградив беспечный дом
От неправедных хлопот,
Фиолетовым плащом
Ангел душу обернет.

Он поможет проще жить
И не кукситься поможет.
Вредным Ангел может быть,
Но предать никак не может.

 

2007