Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь, Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
— Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали

Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
МИХАИЛ ФЕЛЬДМАН

Михаил Артемович Фельдман (9 января 1952, Каменка, Пензенская область — 16 августа 1988, Крушение поезда «Аврора» (1988), Калининская область) — поэт, журналист, историк, учитель.

При жизни Михаил Фельдман не издавался. Неизвестно даже, читал ли он кому-нибудь свои стихи, — о нём, нашем современнике, вообще осталось на удивление мало сведений. Сам он был абсолютно равнодушен к судьбе своих текстов и вообще мало кому их показывал, и это только усугубило его «неуслышанность»... В результате его поэзия осталась тихим делом. И, безусловно, частным, сугубо внутренним, не сообщающимся с вольной атмосферой фестивалей, литтусовок или с казенным воздухом совещаний, проводимых Союзом писателей СССР.

А ведь Фельдман был из породы первопроходцев: из тех, кто в семидесятые-восьмидесятые годы прокладывал пути русскому верлибру, не слишком исхоженные к тому времени.

Михаил Фельдман погиб в результате крушения пассажирского поезда «Аврора» летом 1988 года. Во многих его стихотворениях звучит тема смерти («любимая» поэтами), но Фельдман предсказал собственную смерть с катастрофической точностью:

ПОЕЗД

 

Запыхавшаяся встреча

вот я… вот я…

последнее слово

прямо в ночь

под колёса вагонов

и уходит…

отрезая пейзаж за пейзажем

в туннель расставаний

оставляя обнажённые

рельсы

и эти фразы банальные

словно поезд

 

 

 

 

 

* * *

 

Вино в кувшинах бродит как и раньше,

В саду листва желтеющая стонет,

Легка луна. Легки твои ладони

И снова жизнью бредит сердце наше.

Всё как и прежде. Только чуть грустнее.

Нам каждый жест теперь вдвойне

дороже.

Мы богатеем только от потери,

Дрожим над словом, а иначе

быть не может.

Чьё-то лицо уносит ветер в память,

Ещё мгновение — и снова ты в объятьях,

Почти забытых и почти счастливых,

Они теперь уже не могут ранить.

Но не просись назад. И не пытайся

Лицо далёкое ты удержать в ладонях,

Другие воды уж несёт теперь Риони,

Другая женщина ждёт не дождётся

счастья.

 

 

 

 

 

ЧТО ПОЭЗИЯ МОЖЕТ

 

Что поэзия может?

Может дружбу в стихах воспеть,

а вот друга живого

удержать не может.

Может пение птиц,

листьев шелест

превратить в прекрасное слово,

а обратно — не может.

Может женщину одинокую

утешить на миг,

а заменить ей крик

ребёнка — не может.

Может жить в друге ушедшем,

в шелесте листьев,

в женщине одинокой,

а без них жить — не может.

Что поэзия может?

Ничего не может.

Поэзия может всё.

 

 

 

 

 

* * *

 

И вновь я топчусь у порога

твоих сновидений

тревожных и нежных

Впусти же в свой сон

открой свои веки

прощение просится с губ твоих чутких

Всё только надеждой

живёт и любовью:

и песни и перстни

а сердце уж точно

без них — лишь кусочек

материи мёртвой

О пытка стоящего рядом с блаженством

а двери блаженства надёжно закрыты

ужель и во сне я тобою отвергнут

А ты на другой стороне сновидений

опять подаёшь непонятные знаки

надежду лелеял — и снова прощанье

Опять пробужденье

пытка и нежность

с надежды я свергнут

сном возведённый

и стала надежда

одурью сонной

Блуждая дошёл я до линии ночи

и вижу как стебли нежнейшего сна

под корень срезает тлеющий месяц

Смиренно бреду я

к заветному месту

где можно глаза одиночеству смежить

 

 

 

 

 

* * *

 

Осенний мой двор

осыпан дольками солнца

тону в тишине и шорохе

что под ногами

плыву от слуха

к провалам памяти

Один-одинёшенек

расплетаю плàчи дождей

нежные слёзы по светлому сентябрю

слова мои тают

в ладонях резкого ветра

осени говорю

спасибо

хотя ничего ей не должен

просто всё обо мне ей известно

даже то

о чём я ещё и не думал

вот и сейчас

она угадала желанье

нарисовать пейзаж обыкновенный

лаконичный в цвете и грусти

двор безмолвный

в красках осенних

щемящих душу.

 

но наступает мгновенье

когда осень становится

существом одиноким

таким же как я

мои глаза

увядшая ветка

слова крик птиц перелётных

пальцы мои

давно тебя потеряли

жду отлёта моей листвы

она доверчиво ляжет

на землю

шуршащим бесценным грузом

нежно и трогательно

будет шептать твоё имя

волшебный свой двор

подметать я осенью этой

не буду...