Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь, Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
— Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали

Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

ЗАРУБЕЖНАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
МАСАОКА СИКИ

* * *

 

убил паука,

и так одиноко стало

в холоде ночи

 

 

 

* * *

 

горная деревня —

из-под сугробов доносится

журчанье воды

 

 

 

* * *

 

горы весной

глядят одна из-за другой

со всех сторон

 

 

 

* * *

 

груши в цвету...

а от дома после битвы

лишь руины

 

 

 

* * *

 

цветок ириса

почти завял —

весенние сумерки

 

 

 

* * *

 

летом на реке —

рядом мост, но мой конь

переходит вброд

 

 

 

* * *

 

чищу грушу —

капли сладкого сока

ползут по лезвию ножа

 

 

 

* * *

 

ты остаешься,

я ухожу — две разные

осени для нас

 

(пер. А.Андреева)

 

 

 

 

 

 

Хайку из книги «ОГОЛЕННЫЕ ДЕРЕВЬЯ В ЗИМНИХ ГОРАХ»

 

 

 

* * *

 

В эту ночь напоен

ароматом цветущих каштанов

приют мой в горах...

 

 

 

* * *

 

Сколько печали

в красоте этих каменных форм!

Светильник садовый...

 

 

 

* * *

 

Родные края!

Отовсюду, куда ни взгляну,

улыбаются горы...

 

 

 

* * *

 

Кружатся птицы,

вьется дым далеких костров

над лугом увядшим...

 

 

 

* * *

 

То не лотосы ли

цветут где-нибудь по соседству?

Полустанок безлюдный...

 

 

 

* * *

 

Дождь и день, и два...

Снова сумерек длжидаюсь

в хижине горной.

 

 

 

* * *

 

Сосной одинокой

этот образ мыслится мне —

осень в Нэгиси...

 

 

 

* * *

 

Уже давно ничего

в моей жизни не происходит.

Кончается осень.

 

 

 

* * *

 

У ограды цветок

в пору зимнего увяданья —

неужели роза?!

 

 

 

* * *

 

Зимний сумрачный день.

Одиноко летит над лугом

большая птица...

 

 

 

* * *

 

Зимний день потускнел.

За жнивьем вдалеке сгустился

сумрак вечерний...

 

 

 

* * *

 

Крик фазана вдали.

Облака вершиной раздвинув,

гора темнеет...

 

 

 

* * *

 

Восьмая луна.

Тихо плещут волны прибоя

под сенью вишен...

 

 

 

* * *

 

Словно глыбы земли,

там и сям темнеют домишки

в полях осенних...

 

 

 

* * *

 

Холод осенний.

Встав с постели, хожу и хожу

по коридору...

 

 

 

* * *

 

Солнце в пору дождей.

«Сегодня пела цикада», —

в дневнике отмечаю...

 

 

 

* * *

 

Повесил фонарь

на дерево подле дома.

Ночные цикады...

 

 

 

* * *

 

Не видно луны —

но на темных волнах серибрится

лунная дорожка...

 

 

 

* * *

 

Деревушка —

сплошь абрикосы да ива,

абрикосы да ива...

 

 

 

* * *

 

Что за зонтик ко мне

пожаловал с черного хода?

Ливень весенний...

 

 

 

* * *

 

На дворе снегопад,

но под вечер окрашены в пурпур

дальние горы...

 

 

 

 

 

 

 

Танка из книги «ПЕСНИ БАМБУКОВОГО СЕЛЕНЬЯ»

 

 

 

* * *

 

Вот передо мною

следы, что оставила кисть, —

стихи я читаю

и думаю, глядя на свиток:

«Хороши творения древних!»

 

 

 

* * *

 

Дождик прошел —

я соломенный зонт подставляю,

прикрывая пион.

Под зонтом слегка розовеют

лепестки цветка в полумраке...

 

 

 

* * *

 

В зеленой траве

на дальней окраине сада

под сенью сосны

бледно-желтые, чуть заметны,

притаились цветки сурепки...

 

 

 

 

 

 

Из цикла «СКВОЗЬ СТЕКЛЯННУЮ ДВЕРЬ»

 

 

 

* * *

 

В доме дверь застеклив,

все ждал я первого снега —

и настал этот день:

поутру проснувшись, любуюсь

белоснежным убранством сада...

 

 

 

* * *

 

Свет дневной наконец

проник к изголовью больного

сквозь стеклянную дверь.

На сосне молодой близ дома

воробьи беспокойно скачут...

 

 

 

* * *

 

Сквозь стеклянную дверь

с печального ложа болезни

вижу угол двора —

на шесте бельевом примостившись,

окликает меня ворона...

 

 

 

* * *

 

Облетели цветы

с ветки сливы, поставленной в вазу,

а на сливе в саду,

не раскрывшись, бутоны увяли

под холодным дыханьем ветра...

 

 

 

* * *

 

Железная клетка,

а в ней маленькое деревцо —

а чиж и доволен:

напевая, легко порхает

за решеткой с ветки на ветку.

 

 

 

* * *

 

Распустилась листва

на кусте пиона в горшочке,

но не время еще —

в этой зелени свежей и сочной

ни единого нет бутона...

 

 

 

* * *

 

Тонкий лист жестяной

на веранде смутно мерцает —

сквозь стеклянную дверь

я ловлю луны отраженье

в крыше маленькой птичьей клетки...

 

 

 

* * *

 

Я бумагой прикрыл

абажур ночника у ложа —

и сияет в ночи,

озаряя сад мой и рощу,

ясный, незамутненный месяц...

 

 

 

* * *

 

Вот кукушка поет.

Я голову приподнимаю,

сквозь стеклянную дверь

в сумрак сада смотрю безмолвно,

дивной лунной ночью любуясь...

 

 

 

* * *

 

Я подумал о том,

что надо бы сделать подпорки

для побегов вьюнка, —

но, может быть, поры осенней

мне уже не дано дождаться...

 

 

 

* * *

 

Не затем ли в саду

опадают милые сердцу

желтых роз лепестка,

чтоб явить еще раз воочью,

всю тщету и суетность мира?..

 

 

 

 

 

 

ВЕСНА

 

 

* * *

 

Протопал малыш

по зелени вешнего луга —

пятки мелькают...

 

 

 

* * *

 

Опустился нежданно

бумажный змей с высоты

в маленький дворик...

 

 

 

* * *

 

Короткая ночь.

Слышу — будто бы под подушкой

грохочет поезд...

 

 

x x x

 

Через забор

заглянул потихоньку — а там

мак опадает...

 

 

 

* * *

 

Красная слива —

облетевшие лепестки

собираю с циновки...

 

 

 

 

ЛЕТО

 

На ложе болезни

 

Четыре — ворона...

Пять — чирикают воробьи...

Светлеет летняя ночь...

 

 

 

* * *

 

Спит человек,

а светлячок летает

под москитной сеткой...

 

 

 

* * *

 

Уползает в нору

змея — как ярко над нею

ликорис алеет!..

 

 

 

* * *

 

Днем на глади пруда

мирно спят водяные птицы.

Какая тишь!

 

 

 

Во время болезни

 

Кресло подвину,

чтоб колени касались ее —

цветущей розы!..

 

 

 

* * *

 

Устали глаза

любоваться цветением розы —

больной, я выбрался в сад...

 

 

 

* * *

 

Рисую розу —

цветок рисовать легко,

а листья трудно...

 

 

 

* * *

 

Благоухают

розы в саду у меня —

заснуть не в силах...

 

 

 

* * *

 

Неожиданный гром —

от испуга и удивленья

поднялся с ложа...

 

 

 

* * *

 

Мой палисадник —

здесь впервые сегодня расцвел

цветок пиона...

 

 

 

* * *

 

Только два лепестка

опало — и как изменилась

форма пиона!..

 

 

 

* * *

 

Нарисован пион —

тушь и кисти так и остались

лежать на блюде...

 

 

 

* * *

 

Вот так, наверно,

яблоко съем — и умру

перед пионом...

 

 

 

* * *

 

Через поле иду.

Опустив мотыги, крестьяне

на меня глазеют...

 

 

 

* * *

 

Родные края.

Если б мама жила здесь нынче!

Моти в лотосовом листе...

 

 

 

* * *

 

Встрепенулся ночью —

с тихим шорохом наземь упал

цветок вьюнка...

 

 

 

* * *

 

У тропки вижу

землянику — и мимо спешу:

вечер уж близок.

 

 

 

 

ОСЕНЬ

 

 

* * *

 

Какая жалость!

Вот уж начали увядать

куклы из хризантем...

 

 

 

* * *

 

Глициний цветы.

Ведь совсем уж скоро начнутся

затяжные ливни...

 

 

 

* * *

 

Слышно, как пес

пришел и воду лакает.

Холод ночной...

 

 

 

* * *

 

Дыханье больного

так неровно в осенний день —

москитная сетка...

 

 

 

 

ЗИМА

 

 

* * *

 

На улице снег

сечет плащи из соломы —

путники идут...

 

 

 

* * *

 

Новый календарь.

Где-то в пятом месяце, знаю,

день моей смерти...

 

 

 

* * *

 

Купил и принес

новую зимнюю шапку —

да что-то в ней не то...

Масаока Сики (1867 – 1902) – наиболее влиятельный поэт и теоретик поэзии, считается одним из четырех лучших поэтов хайку за всю историю жанра. Масаока начал писать стихи и прозу ещё в школьном возрасте и в 1883 г. отправился в Токио.

 

В 1889 г. он взял литературный псевдоним Сики, а год спустя поступил в Токийский императорский университет на отделение литературы. С 1892 г. он полностью посвятил себя сочинению хайку и начал писать теоретические статьи о традиционной поэзии («Виды хайку», «Труды о хайку в хронологической последовательности»). Также Масаока опубликовал «Беседы старца Дайсёоку о хайку», в которых высказал свои воззрения на судьбу старинного жанра в эпоху Мэйдзи, а также призвал возродить его на новой основе.

 

В 1893 г. он оставил университет и опубликовал своё знаменитое эссе, в котором критиковал идеализированный образ Мацуо Басё, созданный поколениями его учеников. В 1895 г. отправляется в Китай на японо-китайскую войну корреспондентом, а затем возвращается в Мацуяма.

 

Именно Сики ввел термин "хайку", там самым "официально" отделив искусство одиночных трехстиший от искусства рэнги (последнее уже не было так популярно, как во времена Басе). В поэзии хайку Сики основал новую школу (считается, что он просто возродил этот жанр, который уже тоже начал приходить в упадок). Сики провозгласил принцип "объективности" как основополагающий: образы для хайку следовало брать из реального жизненного опыта, а не из собственного воображения; фигура самого наблюдателя-поэта, его суждения, лично придуманные эпитеты — все это по возможности удалялось теперь из кадра. Именно Сики прославил Бусона как поэта, противопоставив "более объективного" Бусона-художника "субъективному" Басе-монаху. Почти всю жизнь Сики страдал от болезней, и последние семь лет он был прикован к постели. Он и умер довольно рано, в 35 лет (от туберкулеза), однако оставил после себя новую школу хайку и новую школу танка, что в общем не так мало...

 

Его имя и труды приобрели большое влияние в мире хайку. Под влиянием Масаока Сики стали появляться кружки хайку: в 1897 г. он основал влиятельный литературный журнал «Хототогису» (Кукушка), где печатались только стихи хайку. В 1899 г. Масаока публикует программное произведение «Поэт Бусон», а через год «Хототогису» выпускает книгу стихов «Новые хайку».

Будучи тяжело больным, и большую часть жизни проведя в постели, Масаока Сики обладал уникальной способностью слышать и видеть окружающий мир, не выходя за порог своего жилища. Больной, одинокий, без средств и поддержки, Масаока создавал шедевр за шедевром, рисовал, думал и писал. И его влияние на поэтический мир Японии огромно и ощущается до сих пор.