Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА
Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
ВЛАДИМИР МАККАВЕЙСКИЙ

Владимир Николаевич Маккавейский (1893—1920) был малоизвестен при жизни, потому что жил не в столицах, а в Киеве, и остался неизвестен после ранней смерти, потому что умер в белой армии. Эренбург, знавший его в 1919 г., писал, что он играл роль «киевского Вячеслава Иванова», имея в виду щегольство античной и средневековой культурой в его стихах («элеат» — философ, полагающий, что суть мира неизменна и недвижна). Вернее было бы сказать о роли киевского Малларме: Маккавейский блестяще разработал технику сложных метафор, идущую от этого поэта (ими разубран осенний пейзаж в стихотворении «Эпигонион», т. е. «подражательное»). В этом направлении своей работы он перекликается с Б. Лившицем и О. Мандельштамом (которому он подсказал последнее двустишие известного стихотворения «На каменных отрогах Пиерии...», написанного в Киеве). Издал Маккавейский только сборник «Стилос Александрии» (Киев, 1918), книжечку переводов из Рильке и «псевдотрагедию» «Пьеро-убийца» (альманах «Гермес», Киев, 1919, подражание Лафоргу). Сын профессора Киевской духовной академии, он окончил в 1916 г. филологический факультет, тотчас поступил в военное училище и погиб под Ростовом (установлен А. Е. Парнисом).

ПЬЕРО ОДИНАКОВЫЕ

 

Мы вышли из одной коробки, —

У нас одни привычки:

Земля луну замкнула в скобки,

А мы замкнем в кавычки.

 

Таких, как мы, на свете сотни,

И наша доля злая —

Встречать луну из подворотни

Какофонией лая.

 

И каждый чаявший обновки

Рифмованных ужимок,

Гравировал на заголовке

Ваш полинялый снимок.

 

Линяя на чужой обложке,

Мы лучшего не ищем;

Мы — как серебряные ложки,

Заложенные нищим.

 

А луны, подаваясь редко

Смычку трескучих,

Служили круглою виньеткой

Неокругленной сути.

 

1915

 

 

 

ЭПИГОНИОН

 

Ноябрь. Нетопыри. Коричневые лужи.

Новорожденный хруст в бору.

Я храбр: одру зари не быть сегодня у́же.

Чем ежедневно ввечеру.

 

Стезя скитальная, как не была гористой,

Так и не будет впереди,

Где безграничными репликами хориста

Обмениваются дожди.

 

Низовий пасынки чтоб знали: не изучим

Мы ввек зенита, чью хвалу

Змеим без устали, растением ползучим

Прижав к попутному стволу.

 

Кто ж станет строить храм грядущей Артемиде

Утех? Вставая до зари,

Готовить черствый хлеб, к престолу проскомидий

Влачить седые стихари?*

 

Нетопыри. Ноябрь. Призывней и невнятней

Степных рыданий нищета,

И только издали кривою голубятней

Чернеет дерево креста.

 

Но, чтя в душе моей сестру свою меньшую —

Многострадальную сестру —

Устал и он стоять пути всегда ошую

И поутру и ввечеру.

 

1913—1917

 

 

 

 

* * *

 

Есть седина и есть услада

В том, что широк неверный шаг,

Что мумией легла Эллада

В Александрийский саркофаг.

 

И над вселенною недвижной,

От треволнения изъят,

С потоком жизней спорит книжно

Суеречивый элеат.

 

<1918>

 

 

 

 

Muta quies habitat

 

  Акростих Владимиру Эльснеру

 

Велеречивою исполненный толпой

Ликей не всуе чтит свой Фидиев фастигий:

Азийских риторов я видел в лоне стой,

Дидаскалов седых, перелагавших книги;

 

Истлийского песка не месит грудь квадриги,

Мы все своих коней ведем на водопой;

И если жив Приап, листом холодной фиги

Рубиновой стрелы узаконен покой.

 

Эллада плачется. Колонская земля

Льняной иматион, гляди, уже надела;

Сарона астрофор, маяк водораздела

 

Нарцисс Кефисского не ведает руля.

Еще ли, радостей бесплодья не деля,

Рычаг усердия внимает кривде дела?

 

19 января 1916

 

 

 

 

Сонет, сопоставляющий два единства

 

Гнушаясь золотом, он рад одеться сажей

сосновый гроб зари, лишенный галуна:

в пейзаже, что вкусил от простоты и сна,

участвуют едва огни седьмых этажей.

 

Ужель как Библия, что на земле в продаже —

как будто истина воистину нужна —

вот эта самая старинная луна

столь многим виделась — до дна одна и та же?

 

Не потому ль, что всем под солнцем не тепло

и одинаково от лун желалось чуда,

вчера внимательных к себе не привлекло —

 

— закатом занято — тревоги ниоткуда

речитативами — как битая посуда

продребезжавшее оконное стекло?

 

10-11 августа 1917

 

 

 

Сонет-пейзаж

 

Где ливня дальнего за частоколом свай

лишь облак остовы у сумерек порога, —

загадочно кривой казаться не желай,

о ты, что в горизонт впиваешься, дорога.

 

Где простоте луны, себялюбивой строго,

и скудости дерев пристал собачий лай,

не всуе ли искать от Феба до Сварога

великих вечеров у ветви вялых вай?

 

И глазу пастбищем не всуе ли понуро

ты служишь, о пейзаж, и хрипом на дубу

цевницу нив манишь и гор зовешь трубу

 

туда, где, потушив последнюю избу,

мертво, как тишина, что октябрями бура,

уснула осени линялая гравюра.

 

24-25 февраля 1916

 

 

 

Сонет-элегия

 

  Акростих Матери

 

Меж хвои и тополей — от августа до марта

Необитаемый, сырой и хмурый дом;

Мутней начерчена полуночная карта

Арктических светил над илистым прудом.

 

Какою-то рукой в недавнее ведом

Калека осени, где красная Астарта

Аллеи пляшущей повержена в Содом

Виолой Вебера и арфою Моцарта.

 

Ее не разлюбив, одна в мою Луну

Идешь — осенена скелетами аллеи.

Свирели многие сливаются в одну.

 

Коричневой листвы лилеи не алее:

Осенних облаков благие Пропилеи

Идущую зовут к весне или ко сну.

 

4 января 1916

 

 

 

Стефан Малларме

 

Акростих поэту

 

Сложней, святее вдруг иных, чей вялый зов

Таким желал вождя, чтоб в новой марсельезе

Единокровный брат из синевы Экклезий

Фригийца правнукам пересказал богов:

Астральный аромат; цветение снегов

 

Несомкнутой руки; и — канифольной рези

Мертвящий диссонанс; и — полнолуньем грезя,

Архангел, плачущий об убыли рогов.

 

Любил, сощурив глаз, — заплакать не умея,

Лорнировать глазурь фарфоровой груди,

Аббатом шаловлив; — гневлив на площади —

 

Ревнивый фавна петь блудницу Идумеи…

Меж тем как Синевы померкшие Камеи

Ефесских Сумерек заволокли дожди.

 

Февраль 1916

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

 

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь,

Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
   — Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали