Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь, Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
— Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали

Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

ЗАРУБЕЖНАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
ЯКОБ ван ГОДДИС

НЕБЕСНАЯ ЗМЕЯ

 

Перевод Б. Пастернака

 

Жарки дни, и ночи глухи.

В окнах тени, точно духи,

И порочны

Их движенья.

На лету

Пышут водкой

В темноту

Лица привидений.

 

«К тверди ринемся туманной,

Обманув ее охрану.

Месяц скроется из виду,

Звезды не дадут в обиду.

Свет ли то или потемки?

Песнь, мольба иль спор негромкий?

Во дворце ль мы, в хате ль тесной?

Тише, мы в стране чудесной».

 

Пропасть войск идет походом,

Стройно в небе маршируя.

Тьма друзей от них по сводам

Убегает врассыпную.

Мысль чумеет от вопросов.

Нынче их не разрешат.

Марш, рехнувшийся философ,

Под ушат!

 

 

 

 

 

КОНЕЦ СВЕТА

 

Перевод Л. Гинзбурга

 

Сегодня на ветру не постоишь: —

Уносит шляпы!.. Что за наважденье!

В газетах пишут: всюду наводненье.

Срывает ветер черепицу с крыш.

 

Моря взбесились. Шалая вода

Смывает дамбы, затопив заставы.

Все кашляют, чихают… Ах, беда!

С мостов под насыпь валятся составы.

 

 

 

 

 

НОЧНАЯ МЕЛОДИЯ

 

Перевод И. Грицковой

 

Когда заря по небу полоснет

И хлынет кровь багряная на море,

Осатанелым светом вспыхнут лампы,

Пронзая новорожденную ночь.

И люди в стороны шарахнутся от света,

Бродяги закричат, и всхлипнут дети,

Мечтая о лесах, и сумасшедший

На своей кровати

Запричитает: «Мне куда податься?

Зачем мы выбрались незваными гостями

Из чрева материнского на свет?

 

Хоть друг до друга нам и дела нет,

Чужие сны бессовестно буравим,

Клянем друг друга, мучаем и травим,

В чужое тело врезавшись костями.

Но умирать никто из нас не хочет,

И мы не одиноки, как луна,

Которая погибель нам пророчит, —

Одарит смертью за любовь она.

Там подо мной больная ночь стихает.

Зловеще встанет скоро новый день

И черный цвет безжалостно растопит.

Неужто будет он еще свирепей,

Чем день вчерашний, поглощенный ночью?»

 

Раскаты труб звучат с горы проклятой.

Когда же землю с морем примет бог?

 

 

 

 

 

Конец света

 

У бюргера сдувает котелок,

Повсюду вопли в воздухе плывут.

Разъяты крыши, надвое ползут.

На берег – пишут – движется поток.

 

Там буря, скачет дикая вода

Об землю, толщу дамбы сокрушая.

Столпились люди, насморком страдая.

Летят с мостов железных поезда.

 

Перевод Антона Чёрного

 

 

 

 

 

Ангел смерти

 

I

 

Под барабанный вихрь везут к венцу

Невесту под завесой паланкина.

И в небесах седому жеребцу

Узды мешает жёсткая пластина.

 

Там Ангел Смерти высится верхом,

В бездонном небе деву поджидая.

С длинноволосым жутким женихом

Должна соединиться молодая.

 

Хоть, кажется, сочувствия полны,

Но похотью его сверкают очи,

Сбываются его дневные сны

Негаданно, всё ближе, всё жесточе.

 

II

 

Он излетел из тьмы, где в гроте жарком

Любовник юный нежно с ним возлёг,

Он в мороке взлетел, как мотылёк,

Над океана свадебным подарком,

 

Над Индией, где море в лихорадке

Вдоль жёлтых бухт не прекращало течь,

Над капищами, где жрецы в припадке

Усаживали девственницу в печь.

 

Под их распевы пленница визжала,

И в небе идол в громе аллилуйй

Воссел, свои протягивая жвала,

Чей пламенем сочился поцелуй.

 

Танцуют голые жрецы с мечами,

И вот один пронзил себе живот.

И гаснет мир и капище и пламя,

Пока по бёдрам кровь его течёт.

 

III

 

Затем, принявши облик попугая,

Слетает он к больному старику,

Скрипит ему: «Сусанна дорогая!»,

Литании забытую строку.

 

Старик застыл. Из глаза стекловидно

Исходит луч. Последняя улыбка

Изводит рот гримасою ехидной,

В предсмертном хрипе сотрясаясь зыбко.

 

IV

 

Под лёгким шёлком мёрзнет молодая.

Безмолвен ангел. Воздух недвижим.

Дрожит он, на колено припадая,

И луч любви из туч слетает к ним.

 

Раскаты труб взрываются, ликуя,

Вуалью лёгкой светится восход,

Когда она ему для поцелуя

Приоткрывает беззащитный рот.

 

Перевод Антона Чёрного

 

 

 

 

 

Карфаген

 

Медная тварь изрыгает огонь.

В разверстую кровлю храма

Блещет лучами солнце.

Руки молящих воздеты.

В чрево божка в треске и дыме ныряет один

Из юных мужей, вертящихся в танце.

 

О синие дни, времена пылающей розы,

Когда недвижимую гладь боевые суда прорезали,

Годы мольбы, человекоубийственной дани.

Плавно ступающих евнухов давние дали,

Нежно ласкающих девственниц в древнем саду –

Жёны ласкали жён.

Золота звон и дрожь на цепях возле талий,

Торс обнажён.

 

Дни багровеющих дымных лучей.

Дни раскалённые в бронзовом граде.

Дни возлюбленных и палачей.

Дни исступления в мертвенном граде.

 

Над грозовой синевой неустанного моря

Гибель тебе грозит.

Гноем кровавым комета чернит небосклон,

Меч этот тело пронзит,

Ярый дракон.

 

Мреющий свет – таково значение крови,

Гибель и кровь.

Жерлом пылающим тварь завывает напрасно,

Девы и юноши в нём погибают зря.

Слышишь, стеклянная смерть ежечасно

Жизнь и дневную мечту обращает в прах алтаря.

 

Перевод Антона Чёрного

 

 

 

 

 

На Литцензее

 

Моему другу Георгу Гейму

 

Песчаник пыльный красноват,

Где мост через убогую канаву.

Фонарь. Луны безумный чад

Над камышами и волной струит отраву.

 

Сюда доходит рокот городской

И запах улиц, вонь его густая,

Фортуны скрип и барабанный бой.

Но ты стоишь, бледнея и стихая.

 

Спешишь угрюмо руку протянуть,

Нахмурив лоб, как будто мы враги.

Пока я пробегал весь этот путь,

Твой сон тревожили мои шаги.

 

Перевод Антона Чёрного

 

 

 

 

 

* * *

 

И есть ещё потоки и пучины,

Утёсов и волны древнейший спор.

И есть за городами котловины

Пустынь безлюдных среди вечных гор.

 

На облаках, что ангелы крылами

Изрезали, в текучей пустоте

В боренье мрак и свет рождают пламя,

Над городом чадя. И в немоте

 

Выходит войско. Грозна синева

Железных перемирий. Лишено

Пространство звука, замерли слова,

И небо разверзается, как дно.

 

Перевод Антона Чёрного

 

 

 

 

 

Аврора

 

Спешим укрыться по домам скорей,

Пронзительная полночь отцвела,

Всё ярче над огнями фонарей

Небесные синеют зеркала.

 

Змеится мостовая, тяжела,

Но в блеске дня преобразится скоро.

Грядущий день ведёт за удила

Перстами мёрзло-красными Аврора.

 

Перевод Антона Чёрного

 

 

 

 

 

Гимн

 

О мечта, пищеварение моей души!

Жалкая комбинация, защита от холода!

Истребитель всего, что враждебно мне,

Всех ночных горшков,

Поварёшек и афишных тумб…

О ты, моя винтовка.

 

В пурпурной горечи топишь ты дни,

Ночам посылаешь фиолетовые горизонты.

Моя бабушка Паулина кажется астральным телом,

И даже господин сатанитар,

Храбрый, но слишком начитанный

Санитар

Кажется мне забавным.

Он выныривает из своего ложа, оплетённого плющом,

– А не из небесно-синей ли ширмы

(Оппа а вот и вы!)

И кудахчет: «Даже…»

(свободен по Фридриху фон Шиллеру)

 

О мечта, пищеварение моей души.

О ты, моя винтовка.

Кудах-тах-тах!

 

Перевод Антона Чёрного

 

 

 

 

 

Учитель

 

Торжественно топырясь над столом,

Вещает он про Фивы и Афины.

Таращатся усищи помелом,

Смердя букетом табака и псины.

 

Историями лысина полна

Про Пиндара, Священные отряды.

Заучки гнётся верная спина,

А прочие и отсидеться рады.

 

Про Фивы и Афины целый день.

Одни ещё послушно тянут руки,

Другим и шевелиться даже лень,

Осталось только пялиться от скуки.

 

«А кто тут на столе напачкал мелом?»

В окне мерцает туча на весу.

Ученики сидят оцепенело.

Учитель ковыряется в носу.

 

Перевод Антона Чёрного

Якоб ван Годдис (наст. имя — Ганс Давидсон; 1887–1942). — Экспрессионист, автор нашумевшего стихотворения «Конец света» и одноименной книги стихов (1918). Эсхатологические видения пронизывают все — крайне незначительное по объему — творческое наследие поэта. Рано развившееся душевное заболевание привело его в психиатрическую лечебницу; погиб в одном из гитлеровских лагерей уничтожения.