Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь, Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
— Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали

Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

ЗАРУБЕЖНАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
Francisco Maria Martinez Picabia della Torre

Из стихотворений 1918-1935 гг.

 

 

Белая пижама

 

Ворвавшись в мою хандру

Пастор во всей красе

Тихо вступает на лужок

Прямо в мои владения!

Заходите без обыска попросту

Идите прямо туда где выставлены новинки

Сами видите я не такой как все

Я не знаю проводите меня

все хочу осмотреть

И в залог того что мы во всем заодно

Я принес вам оттиск

Бриллиантовой печатки.

А еще я беспокоюсь вдруг я не я а другой

Как странно...

 

 

 

 

 

Новое счастье

 

Любить друг друга —

это далекое чувство,

далекое, как родина

в годину побед или поражений;

долг велит мне

выступать против —

против всего.

Люди просто не в курсе —

я против исследования,

против анализа,

против веры;

я тружусь над созданьем основ

для грядущего ритма и рифмы,

я как свободные анархисты.

Люди вечно носятся с предвзятыми идеями,

подогнанными к цели,

к подобающей цели,

это как народная песня, в которой все звуки привычны.

В гору идти чересчур тяжело,

повороты и окольные пути,

а также недвижность

на пользу только равнинам.

С тех пор как я жив,

мораль всегда противница счастья.

 

 

 

 

 

Плавать

 

Я мираж, взошедший над литературой

буржуазных абсентов.

Ласковая гипотеза пьяницы, алкоголика,

призрачный автор нового труда!

Дорога уединенно дика,

только местами вспыхивают озарения.

Смерть, уникальнейший вариант

невидимых красот,

возлежит на ложе упокоения.

Я поэт в бунте против правил,

то есть творец плохого поведения.

 

  Перевод Елены Баевской

 

 

___________________________________

 

 

 

 

Переводы Максима Анкудинова

 

 

Кувырком

 

Распад мёртвой воды

Фасолины

Опиум

Взрыв

Ба — бух

Следы нежных вёсел

Моих ног

Бесформенные в складках своей загадки

иероглифа

Забор

Штакетник

Дом

Волшебные полуденные места

всеми горизонтальными сторонами

Рождающие

Способ объять

Небытие.

 

 

 

 

 

Микроб

 

Человек животное

По пути на тот свет

Развивает свои чувства

Отражения дерьма

Препятствия любви

Китайскую стену атеизма

Костный мозг цвета улитки

взаимо-про-ник-нове-ния

Механизм слепой и немой

 

Так и мы найдём крылья

Живые согласно Платону

В облике этой реальности

Франсис Пикабиа (1879-1953)(фр. Francisco Maria Martinez Picabia della Torre; полное имя Франсиско Мария Мартинес Пикабиа делла Торре — французский художник-авангардист, график и писатель-публицист, театральный режиссёр, сценарист, актёр, дипломат.

 

Франсис Пикабиа получил известность как эксцентричный художник, не подчиняющийся никаким политическим или стилистическим догмам. Он оказал большое влияние на современное искусство, в частности, на дадаизм и сюрреализм.

 

Франсиско Мария Мартинес Пикабиа делла Торре, называемый Франсис Пикабиа (в написании иногда — Пикабия), родился в Париже от матери-француженки и отца-испанца. Отец Франсиса Пикабиа сначала работал на Кубе в сахарной промышленности, а потом состоял на дипломатической службе в посольстве Кубы во Франции. Именно в Париже он и познакомился с будущей матерью Франсиса. Его мать Мари Сесиль Даван, принадлежала к состоятельной парижской буржуазии. Она умерла, когда будущему художнику и поэту было 5 (по другим сведениям — 7) лет.

 

Франсис Пикабиа отличался гибким, общительным характером и крайне изменчивым, холерическим темпераментом. Резкие перемены состояния и творческого тонуса временами срывались в затяжные депрессии или приступы неврастенических вспышек гнева, проявлявшихся, как правило, в семейной обстановке. В течение всей своей жизни Пикабиа множество раз менял свой творческий стиль, а также личные и эстетические пристрастия. Пожалуй, в этом отношении он может быть признан едва ли не рекордсменом. Если по порядку пересчитать все трансформации его стиля, направления, манеры письма и даже идеологии, получится никак не менее семи, (а то и десяти) резких поворотов. Пожалуй, в этом отношении Франсис Пикабия превосходит даже своего более знаменитого современника и приятеля, Пабло Пикассо.

 

Когда ему исполнилось шестнадцать лет, отец втайне от сына предложил один из его пейзажей жюри парижского «Салона французских художников». К удивлению семьи и самого юного живописца картина была принята и даже отмечена. Это побудило Пикабиа серьезно заняться живописью.

 

В 1895-1896 годах Франсис Пикабия брал уроки в парижской Школе декоративных искусств у Эмбера и Кормона и в первом своём стиле писал добротные, типично французские пейзажи, как бы продолжающие в импрессионистическую сторону известные работы Камиля Коро. После 1899 года Пикабиа начал выставляться в Салоне Независимых и как импрессионист вскоре приобрёл себе некоторое имя в парижских художественных кругах. Впрочем, импрессионизм Франсиса Пикабия продолжался недолго. Уже в 1902 году, после путешествия в Испанию, художественные интересы Пикабия начали постепенно смещаться в сторону красочного и вызывающе яркого («испанского») стиля фовистов.

 

Определяющее влияние на дальнейшее развитие личности и творчества Франсиса Пикабия оказало его знакомство в 1910 году с Марселем Дюшаном. От фовизма на сравнительно краткое время до войны с Германией он переходит сначала к кубизму, и геометрической абстракции. Самая известная картина Пикабиа этого времени — «Танцовщица в атлантическом круизе» (1913 год) является документом не только абстрактного стиля Пикабиа, но — и его длительного (более трёх лет) отъезда в Нью-Йорк. Пикабия в своей жизни вообще имел обыкновение покидать место, где идёт война. Свои новые картины в абстрактном кубистическом стиле он выставляет на выставке «Армори шоу» (Нью-Йорк, 1913), это приносит ему очередную известность. Однако, и на этом достижении Пикабиа не останавливается. В 1915-1917 годах, все три года своей жизни в Нью-Йорке он тесно общается с художниками-авангардистами и вместе с Дюшаном возглавляет нью-йоркскую секцию движения дадаистов. Но спустя всего два года он ещё раз парадоксальным образом меняет свой стиль. На сей раз, отказавшись от геометрической абстракции, Франсис Пикабиа не выбирает уже существующий стиль или направление. Он создаёт целый цикл самобытных художественных композиций, которые стали самыми узнаваемыми и «фирменными» для его личного стиля в живописи. Условно эти картины можно назвать «механическими» или «антропоморфными чертежами». Раскрашивая копии технических чертежей и добавляя в них неожиданные, часто яркие и бессмысленные детали, Пикабиа придавал им парадоксальные черты человеческих форм. Таковы, например, его самые знаменитые работы: «Парад любви» (1917), «Дочь, рождённая без матери» (1917), «Дитя-карбюратор» (1919). Яркие «механоморфные» рисунки Франсиса Пикабиа полны провокации, дадаистского эпатажа и сарказма, они демонстрируют одновременно бессмысленность и силу человеческого восприятия, способного вживить реальные образы в любую, самую абстрактную или абсурдную форму. Именно эти работы Пикабиа, как кажется, наиболее близки и соответствуют его творческой индивидуальности, которая парадоксально-прямым образом проявлялась и в его жизни, и в его творчестве.

 

Крайне свободный и независимый по духу человек, близкий по характеру и чертам своей личности Гийому Аполлинеру и Марселю Дюшану, забавно проследить, как сначала Франсис Пикабия открыто враждовал и противостоял, а потом поддерживал и даже возглавил движение «Дада» в ходе своих специально предпринятых «пропагандистских» путешествий в Нью-Йорк, Барселону и Цюрих. Таким же образом развивалось и его творчество. Его дадаистские статьи признаны разрушительными и блестящими, авангардистский альманах «391», который он основал в Нью-Йорке, и который затем издавал в Цюрихе и Париже до 1924 года, а также его абстрактные полотна до Первой мировой войны и «механоморфные» рисунки, напоминающие какие-то странные чертежи будущего, стали не только узнаваемыми, но и знаковыми в истории искусства начала XX века.

 

После дадаистского этапа, где он, наряду с Тристаном Тцара, являлся одним из признанных лидеров, (1914—1920) Франсис Пикабиа в 1921 году сделал очередной резкий поворот и присоединился к прямым противникам (и одновременно последователям) дада — сюрреалистам. Регулярно его одолевают депрессии, от которых он вынужден лечиться какодилатовыми таблетками (его очень забавляет это слово), также глубоко проникнувшими в его творчество парижского периода. В это время Пикабиа оставляет свой «механический» стиль, несколько лет не пишет маслом, переходит в основном на приёмы коллажа и сюрреалистического объекта. Такова его «Соломенная шляпа» (1921), «Какодилатовая картина» (1922) и «Женщина со спичками» (1923). В этот период одним из наивысших достижений Франсиса Пикабия является, как ни странно, не чистая живопись, а балет и кинофильм «Relache» («Антракт» или «Спектакль отменяется»), сделанный совместно с ярким авангардным композитором Эриком Сати и начинающим молодым кинорежиссёром Рене Клером…

 

Примерно с 1927 года в творчестве Пикабиа начинается стиль «прозрачных картин», в которых он откровенно экспериментирует и ищет различные способы искажения перспективы. Сопоставляя разноразмерные лица, фигуры и предметы, он переплетает их в линейных пространственных наложениях, пытаясь добиться эффекта обмана зрения или игры стереоскопических плоскостных перемещений. В этих картинах крупные прозрачные силуэты, составленные из линий, могут накладываться на мелкий и подробно написанный пейзаж, создавая эффект особого «пространственного сюрреализма», не встречающегося более ни у кого из художников-сюрреалистов. К этому стилю относятся картины «Он и его тень» (1928), «Сфинкс» (1929) и «Медея» (1929).Сюрреалистический период Франсиса Пикабия начинает постепенно угасать и сходит на «нет» к началу 30-х годов. Однако, и на этом его стилистические метаморфозы не заканчиваются.

 

К середине 1930-х от прозрачных образов Пикабиа переходит к жёстким, брутальным картинам в стиле любительского псевдоклассицизма. То ли пародируя, то ли воспроизводя манеру художников-графоманов, Пикабиа переходит к стилистике почти откровенного китча. Он создаёт десятки картин в жанре «ню», аллегории, портреты и даже классические библейской сцены, имеющие нарочито нелепый вид поделки или антиискусства. В это время он особенно много работает на заказ. Франсис Пикабиа по характеру и образу своей жизни всегда был ярко выраженным жуиром и бонвиваном. Любитель красивой жизни и удовольствий, во все времена рекламируемых в туристических проспектах (красивые женщины, гоночные машины, частные яхты, виллы на побережье, солнечные пляжи и.т.д.…), Пикабиа после своего «критического пятидесятилетия» закончил тем, что начал откровенно зарабатывать деньги и переводить своё громкое имя в «кэш». В последний период жизни он перешёл к условной и почти гламурной живописи, служившей немедленной коммерческой выгоде, но совершенно лишённой мощи и оригинальности, присущих его таланту в молодые годы.

 

Шесть лет войны с Германией Пикабиа пережил в нейтральной Швейцарии. После окончания немецкой оккупации, в 1945 году вернулся в Париж, в последние годы жизни довольно тесно общался с экзистенциалистами. Именно они впоследствии заново открыли его поэтические сочинения и статьи по теории искусства 1910-х годов, на время забытые. После войны жил в родительском доме, работал в мастерской деда Альфонса. Испытывая серьезные финансовые затруднения, он не мог приобретать новые холсты и по нескольку раз переписывал одну и ту же картину.

 

Умер 30 ноября 1953 года в Париже (в доме 82 по улице Маленьких полей, rue des Petits-Champs), похоронен на кладбище Монмартр.