Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА
Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
ЕВГЕНИЙ ХАРИТОНОВ

Евгений Харитонов — поэт, прозаик, драматург, переводчик. Родился в 1941 году в Новосибириске. Закончил ВГИК, актерское отделение. Защитил кандидатскую диссертацию по пантомиме. Руководил студией пантомимы в Д/К «Москворечье». Режиссер-постановщик выступлений группы «Последний шанс». Лауреат премии Андрея Белого за 1981 г. (посмертно). Умер от инфаркта на Пушкинской (Б.Дмитровка) улице в жаркий летний день 1981 года.

* * *

 

Баба Наташа купила на барахолке чашку и юбку.

Чашку, не чушку. Чашку и юбку.

У нее таких вещей не было никогда.

Другие могли купить весь гардероб.

Витя, тетя Анюта, где чашка и юбка которые купила баба Наташа.

Баба Наташа в могилке.

Витенька, тетя Анюта, где чашечка бабы Наташи?

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Короток век сельских детей, репей, сельдерей.

Краток век деток, ребяток.

Раз – призывник, два – новобранец.

Осень прошла по любви по всему,

на пополненьи кленовый румянец.

А городские с продленным веком?

В скверах на шведских ногах.

Пройдет за тобой, солжет – Ай лав.

 

 

 

 

 

 

* * *

 

6 лет назад было 24,

то есть только на 6 лет отошел от школы,

а через 6 лет 36,

когда через 4 года 5-й десяток.

Сейчас 4-й десяток,

между тем пару лет назад был недавний мальчик.

Надо мысленно перенестись вперед

и пережить, как же так уже столько.

Если бы 6 лет назад! и прийти в себя.

И на самом деле столько,

сколько только что хотел.

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Я конечно, конечно

из этого сердца изъят

никогда не поймет не повернет обратно

никогда в эту голову не придет,

я зачеркнут.

Вбил себе в голову гвоздь

и этим гвоздем меня.

У меня кровь красная у тебя молоко белое

на губах не обсохло,

вынь гвоздь из честной прямой башки

Ты для меня умер я для тебя умер

Обменялись смертями

Неужели моя смерть не утрата

я тебе не успел стать никем

Ты постарайся продумай сердечно издалека

каким я показался вначале

Я потерял голову

Все теплеют говоря о тебе

Любимец людей моет чистит скребет прибирает

у матери поздний сын с придурью

расхлябанный в ситцевых плавках на костях

я почернел, только и думаю

ты ничего про меня я про тебя только и думаю

ласковый чуткий мальчик на побегушках

не пропадай,

я тебя с выступающими лопатками, я без тебя –

давно ли держалась на мне твоя царапина

давно ли ты был полумертвым, притворялся,

вырос в блатном районе

но как младшего брата предводителя шайки не обижали

мальчик, –

прильнуть и погибнуть,

ребро акробата

не исчезай бесхитростный развязный

гибкие кости

я не прощупал

давай как два голубя как никто

Почему, кого любишь, бегут хотят избавиться

Плоский как складной нож услужливый

неужели сердце не дрогнет как я там.

Прильнем два складных ножа

Я не знаю где ты куда ты

может быть заболел или умер

не забывай, я в жизни на грани и для отвода глаз;

я люблю тебя слабого с выступающими лопатками

закрывающего глаза

прильнем два балансёра

мы со временем умрем а ты помни обо мне в слезах.

Почему так, без чего нельзя

к чему навсегда,

то уходит хочет пропасть

Или я комy-то не ответил и теперь за это мне.

Ласковый чуткий ускользающий мальчик-слуга

в плавках цветных на костях

тебя убьют молодого

давай погибнем вместе

вчерашний мальчик завтрашний мертвец

Ты зачем пропал

ты у меня на груди с выступающими лопатками

мы будем не пить не есть смотреть друг на друга

пока не умрем от любви.

Всеми любимый младший сын вырос в блатном районе

но как младшего брата предводителя шайки не трогали.

Все теплеют когда о тебе

почему так за что так всегда –

за что бы ты умер без чего ты не можешь умрешь

хочет прожить без тебя всегда как закон

не пропадай ты зачем

ласковый расторопный в плавках ситцевых на костях

не устоял правильно сделал

не устоял и опомнился

ты зачем так все твердо решил пропасть

мы проснемся и вместе умрем

я умру от тебя с выступающими лопатками

поддающегося закрывающего глаза

о лопатки твои порежусь

скрываешься чтобы я умирал

я почернел

все сразу любят светлеют говоря о тебе

а я больше всех

не покидай не исчезай живой изъян

 

 

 

 

 

 

* * *

 

До Домодедово долго, через поля,

и наконец как свет в окошке,

ларек с задумчивыми людьми.

Мало в такое время. На Караганду, Балхаш.

Сверху загадочные звезды, где кто-то есть.

Снизу загадочные звезды, где уже точно наши.

Кто-нибудь в Нижнем Тагиле гуляет, видит:

над ним перебирается самолет оттуда туда.

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Одни товарищи в первой десятке,

другие пропали,

а шли наравне.

Гении, вдаль. Споемся. Кто что вытянет.

Ваня, ратуй за лодки.

Толик, не стоит в Москву насовсем.

Гнездятся звезды на родине.

В гнезде три звезды,

и в этом свете я.

Ваня, Толик, Денис.

 

 

 

 

 

 

* * *

 

В жизни любовь для голубей и для глупых.

Помнишь, любили на самом деле, я и ты.

Я человек пера, под перьями жар.

Знаю во льду любовь. Лёд, голубой, навсегда.

Вижу из-подо льда: да, я любил, нет слов.

Я навсегда люблю слова слова.

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Нас никогда как тогда не бросит друг к другу.

Мы не замрем вдвоем на свете как дети.

Мы не заснем одним сном, как тогда.

Я никогда.

Я никогда, ты лучше заплачь.

Я бы и рад – не могу, не люблю как тогда.

Только и помню: когда-то.

Любили, любили, кажется, так – никогда.

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Не верь, милый друг, как я тебе не верю.

Просто целуем, перебираем друг друга.

Какая сухая осень. Цветы у метро с рук.

Ты охладел, потому что я охладел.

Я разжился на Толю и нового Мишу.

Как красавец, так обязательно Миша.

Почему ты не взял у меня его место?

Почему я тебе не запал весну назад?

Лучше ты слева он справа на обе руки,

чтобы никто не пропал.

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Сейчас не знаю цену своему письму

потом открою это да местами

одни пожмут плечами

а вы а мы

А я не знаю как внутри

устроен аппарат

Надо потрясти как следует

наладится аппарат

Ум закоснел в голове банкрот

Платят зарплату, а он не работает.

Умные берут хитростью, сильные

прямотой

Какой высокий ум большой

над слабой головой

какое сердце черствое,

а если иногда

Ту заводят музыку,

в глазах стоит слеза

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Вся ссылка спит, одна не спит Надюша,

Не спится ильичице молодой,

Опять ее базедовая душит,

Пророс кадык под женской бородой.

 

Он призывает жесткий, как Дзержинский,

Растущий, как большевиков престиж,

Скрепить вверху булавкою английской,

А декольте заштопать как хотишь,

 

Двойной, как Баден-Баден, подбородок

Укрыть, как укрывается Ильич,

Когда с Арманд над Марксом ночь проводит

Или в кустах охотится на дичь.

 

 

 

 

 

 

* * *

 

У берегов волнистой Эльбы,

Золотокудры и светлы

Стоят Карл Маркс и Фридрих Энгельс,

Обнявшись, будто две сестры.

 

 

 

 

 

 

Стихи для мультфильма о правилах дорожного движения

 

1.

 

От невнимательности в сугроб!

Дети, дети, мать вашу ёб!

 

2.

 

Через переход не беги до времени!

Читал конец "Анны Карениной"?

 

3. (О пользе подземных переходов)

 

Когда на тебя железный поток,

Украдкой смахни слезу, не более,

Это детство — идти поперек,

Интеллигенты идут в подполье.

 

(1974-75?)

 

 

 

 

 

 

 

ТЕОРИЯ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ

 

Вот Германн ожидает хода в третьем коне,

Он ставит в третий раз — как хладнокровен он,

Смыкая цепь удач решающим звеном.

А если — проиграл? Но эту мысль он гонит.

 

Он гонит эту мысль, не зная, как другой

И тот же самый Германн мается от жажды,

Что к дельте отнесен таинственной рекой,

В которую, считалось, входят лишь однажды,

 

И потому так помнит роковой исход

Игры, где если бы в тот раз не ставить больше!

Двух Германнов по руслу разделяет год.

Не пропускает опыт временнnя толща.

 

Таинственной рекой, цепляясь и звеня,

Разорваны, плывут логические звенья.

И цепь его удач уже не цепь — змея,

В чей желтый глаз глядят, свой отвести не смея.

 

И вот сама старуха, знавшая секрет,

Лежащая в чепце прозрачна и плешива,

Из спальни в Царство Мертвых прибывший скелет,

Остерегает ту, которая спешила,

 

Что за́полночь когда к подушкам подвели,

Взглянуть бы в зеркала — могла прожить подольше.

Нечаянный убийца смотрит из двери.

Не пропускает опыт временна́я толща.

 

А вот и я плыву и набираю ход —

Пока несет река и Страсть пока не вышла.

Другой и тот же я, но знающий исход,

Кричит, что не туда. Мне ничего не слышно.

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Притерпелось, но знали: кончался счет,

Где желанному есть время и место,

Где для гусениц не конец еще,

А канун метаморфозы известной.

 

И — пора, пора; в червяках зажились —

Видно в признаках вполне различимых.

Это кто запел — дождались! дождались!

Это — бабочки летят из личинок.

 

Из личины невзрачности вспорхнул миллион —

Фиолетово-малиново-лиловые;

Был предел Высоты, но предел минул он,

И — глубо́ко в облака меловые.

 

«Началось! Началось!» — увидали внизу,

К небесам доносились крики.

«Это кто?» — на меня указали внизу,

«Это я, — крикнул я, — смотрите!»

 

Это кто впереди меня — ослепил!

Это ты, милый друг, неужто?

Чем ты раньше был — позабыл, позабыл,

Невозможно узнать и не нужно.

 

 

 

 

 

 

БАЛЛАДА

 

Дует, ноги промокли,

Он захлюпал скорей,

Приближая биноклем

Убегавших зверей.

 

Не видать — оттого что

Ускользнули в тальник,

И следы — было все что

Здесь осталось от них.

 

Неожиданно смерклось.

Он и сам потемнел —

И куда делась смелость,

Что недавно имел.

 

Запах приторных кашек

Кинулся на него;

Образы ускакавших

Обступили его.

 

Но тут кто-то выходит,

Опускает прицел —

Это видит охотник

И светлеет в лице.

 

Дождь, и дело к ночлегу.

Встречный встречному рад.

Человек человеку

Волк, товарищ и брат.

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Вам — книги мнимая раскрытость,

Мертва печатная листва.

Спасет — двусмысленность и скрытность

От большинства.

 

Условленный огонь из ставни

Приотворенной — гений жжет.

С того, кто ждал — намека станет.

Глаз начеку — того, кто ждет.

 

Для полуночников с томами

Моргнет из-за стеллажных стекол;

Язык, который за зубами,

Вот так красноречив и тепл,

 

Во рту колотится, как сердце,

И наших за сердце берет.

Страницей полуночник греется,

Перстами стиснув переплет.

 

Взасос, мой Клейст! Сафо — взасос!

Спит труженик — не спит лунатик.

Тому, кто ждал и ждет — за все —

Счета к оплате!

 

Содрав предвзятостей коросту,

Отковыряв кору эпох,

Пространства не заметив попросту,

Прильну к словам, в которых — Бог.

 

Одним — в застройке государства

Крепить кирпич, чертеж чертить,

Другим — запретное лекарство,

А без него не жить.

 

 

 

 

 

 

БАЛЛАДА-ДИЛОГИЯ

 

1

 

А утром, знаешь, улица тиха.

Движенье дня в движении стиха.

В строку влезает солнце.

 

В стране — Москва, в Москве — окраина,

С востока дом сияет гранями,

Район ползет и строится.

 

В цветах и травах

Таится зверь,

От солнцепека —

Глубоко в клумбу.

Ворожит глазом

(О, суеверье)

Взгляд василиска

И — лижет губы.

 

(Глубоко в клумбу

Соснуть немножко

В цветы и травы

Укрылась кошка)

 

Это чувственность и хитрость

Сама

Смотрит, манит в сон и сводит

С ума,

А под землею

Копают

Метро,

А возле чахнет

И сохнет

Болотце.

Район в длину растет,

И в ширину растет,

И высоту набирает

И строится.

 

Прошел сквозь реку,

Через поля пролез,

Уходит лес —

Да здравствует прогресс.

 

Огромный сколок

Послушен

Макету,

Исполнен новых —

Разумных —

Поветрий.

Стоят в конторе где-то

В картоне и

Фольге

Цветные кубики —

Геометрия

(Наука строгих

Аксиом. Она

Пускай — плоска,

По-своему умна)

Движенье дня — в движении стиха,

Под вечер, помнишь, улица стихает.

В строку

Ползет

Луна.

 

 

2

 

Уходит лес, да здравствует прогресс,

Поднявший город на горе пологой;

Уже кладут за дальнею дорогой

Казенный дом, заметный всем окрест,

Он вызывает интерес

 

У любопытных жителей предместья.

Дневная смена как ни велика,

Узнавший пересуды великан

Не спит в ночи и грезит о приезде

Бумаг, означенных в реестре;

 

Величиною меряясь с луной,

Дежурный свет — уставленный глубоко

В пигмеев одинокий глаз циклопа —

Поводит за Скрываемой Виной;

Дрожит недремлющее око —

 

С луною исчезая на заре.

Предназначенье дома на горе,

Там, где брели сохатые и волки,

Рождает нынче версии и толки,

А дом растет о той поре.

 

От оговорки занятых рабочих

Названье с укороченным концом

Щекочет слух, звуча таким словцом,

Что знает кот и ласково бормочет

Себе под нос, с утра до ночи;

 

А дом все выше, как ни назовут.

И подтвердились версии и толки,

И разбрелись сохатые и волки,

И лишь слепую славную Сову,

Сосредоточенность саму —

 

Любительницу разумом коснуться

Того, что есть Мораль, Добро и Зло, —

Взяло теперь в балладу окунуться

И на крылах логических конструкций

Приподняло и понесло.

 

1963(?)

 

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Возле салата шло паром первое,

Под столом унижался прирученный зверек,

На кухне крутили и грели второе,

В заведеньи модерн из опилок-веревок.

 

Суп остывал, оплывал говядиной,

Вздрагивал, тронутый ложкой по ровной

Глади бульона, но было неведомо,

Как под ножом стонала корова;

 

Как в камышах сощурился остро

Некто с ружьем, по приметам учуяв

Нужный предмет; как из облака в озеро

Падала птица в смятении чувств.

 

Дым от ружья, дым от птицыной крови.

«Давайте, несите сюда второе».

Дымилось от курева, пело и пило

Заведенье модерн из веревок-опилок.

 

Вздрагивал, тронутый ложкой по плоской

Глади, залив — как у моря под боком

Люди глушили немого лосося.

«Вам третье уже? Подождите немного.

 

Пока сливы чернеют и сохнут,

У дерева груши отнимем плод,

Нарубим яблоко, выжмем соки,

Смешаем все — и в компот! в компот!»

 

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Крепче держитесь за вашу синицу —

Птичка в руках.

Прянет журавль и не хочет спуститься

Вам на рукав.

 

Бог с ним, привык длинноногий летать

Там, в облаках.

Я и не ждал бы, да мне — или так,

Или — никак.

 

Скоро на небе должна появиться

Стайка колец —

Скоро начнет над Помпеей дымиться,

Это конец.

 

 

Там еще Слава из ЦСКА без звонка.

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

 

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь,

Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
   — Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали