Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА
Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
АНДРЕЙ "ДРОН" ПОЛЯРНЫЙ

Андрей "Дрон" Полярный. В конце 80-х начале 90-х "работал поэтом" на Старом Арбате. Активно учавствовал в организации квартирников для многих андеграундных артистов.

 

В начале 90-х, перемещаясь где-то в районе Старых-Новых Арбатов, я наткнулся на киоск Союзпечати и сквозь стекло газетной витрины прочитал некий текст про "современный флэт" в некой желтой газетёнке некоего автора из среды московского концепт-андерграунда — стихотворение Дрона. Стихи запомнились, а вот о Дроне я больше ничего с тех пор так и не увидел и не услышал, и не узнал, и ничего вам, дорогие читатели, больше о нём не скажу. Вот так.

 

Пров Пегасов (2012)

 

 

<...> Пишу сколько себя помню. И горжусь по-хорошему тем, что в конце 80-х читая стихи в толпу на Арбате перекрывал этой толпой всю улицу, так что приходили менты и крутили мне руки, дескать за мешание свободному проходу граждан. Были и ещё простые ребята-поэты, которые тоже могли перекрыть улицу.

Вот их имена, многих уже нет. Константин Седунов, Алексей Венжик, Тарас Липольц, Владимир Сионский, Василий Казаков, Алексей Бекетов, Дрон — Андрей Полярный, Михаил Андреев, Саша Канин, Миша Селаври... эти люди могли и уверен, что и сейчас остановят толпу праздно идущего народа <...>

 

Александр Трубин (2008)

* * *

 

Современный флэт.

Открылась дверь —

Пипл! Пипл! Что за зверь

На пороге в серой шкуре?

Ой, да это мент, в натуре!

А за ним ещё менты...

Вот и всё. Кранты-винты.

 

 

 

* * *

 

Маленький Дронка шагает пешком.

Сыплет на Дронушку сверху снежком.

Движется Дронка сквозь холод и мрак.

Блядский декабрь, мать его так.

 

 

 

 

Птица

 

Птица в небе кричит,

Почему же,

ветер в душе моей

Воет с неистовой силой?

 

Тают льдинки в ладонях,

И стынут лужи,

Бульдозеры режут асфальт

Свиным рылом.

 

Направо — уходят пути,

По бровке — люди,

Каждому — метраж убогий

В свой черед,

 

Под каштаном зеленый ковер

Меня забудет

И на пир в Октябре — последний,

Не позовет...

 

Я прижмусь к твоей голове,

Нутром приклеюсь,

Убежав от себя и от всех —

Потерявшись — на век.

 

Но найдусь среди сосен высоких,

Как опохмелюсь,

Подарю тебе лес

И ноябрьский снег.

 

 

 

 

Из тысячи дней в году

 

Мало людей любят тебя просто так,

безоговорочно и навсегда...

Таким человеком была моя бабушка.

 

Наверное, все повторяется, я даже уверен что так...

И день, как сегодня — из тысячи дней в году —

Приходит всегда напролом,

по живому режет лезвиями часов и секунд...

 

Твой голос тихий пропал...

И теплые руки и добрые глаза и любовь —

Все, что с самого детства — было со мной,

Как теплая комната посреди застылой и злой зимы,

Как воздух, как грибной дождь,

Как передышка в бою...

 

Я могу смотреть часами на твою фотографию,

На руки, сложенные на коленях

На любимое и ясное лицо...

Взгляд...

И я плачу...

Ласковые слова вспоминаю, объятия

Последний поцелуй в щечку,

Ты мне сказала "Спасибо" —

Я вкрутил лампочку в коридоре...

Ты всегда говорила это слово,

Когда я приходил к тебе — навестить,

Пообедать...

Ты понимала меня, улыбалась и обнимала

ВСЕГДА...

Толстокожий идиот — я же боялся и

Стеснялся показать тебе, что ты есть для меня...

Вырывался из твоих рук и убегал...

А ты переживала — просила позвонить, если было темно,

Как добрался... Я часто забывал...

Как я буду без тебя?

Никто не позвонит и не спросит ТВОИМ голосом...

Помнишь, как мне нравилось, когда ты говорила

"Водычка"...

Помнишь, как ты позвонила и плакала

Просила найти видео где наш дедушка...

Живой и выступает на моей свадьбе.

Я пообещал... и не сделал...

Но ты поняла почему и простила...

Как и всегда...

 

Конечно все стирается, наслаивается...

Через 10 лет ты будешь далеко от меня,

Но твое лицо, твой голос, твои руки, тепло и ЛЮБОВЬ

будут рядом и внутри,

Как и сейчас...

И никто не сотрет ТЕБЯ во мне.

Никогда.

 

 

 

Постоим...

 

Снег лицами и птицами

кружится над тобой,

за мокрыми ресницами —

два солнца и прибой,

за робкими словами —

Весны желанный крик,

за зябкими руками

я согреваюсь в миг...

 

 

 

Этюд 21

 

Быть

и как птица летать,

вот падает снег,

ледяная дорога, постой,

я хочу допоздна

так сидеть и писать

про то, чего нет

и про лес золотой,

полный грез и вина

 

Жить,

ускоряя шаги

на пороге зима.

холодеют чьи-то глаза

а в чьих-то весна

откликается эхом вдали,

хоть и даль не видна,

все равно — раскрыть паруса,

даже если — до дна.

 

 

 

Пушинка

 

пушинка легла на ресницы

того, кто недавно был,

двигался и любил

и с ветром в обнимку кружился

 

может быть дело в ней,

может быть — не хватило

белых и черных дней

и скрипа других дверей

не помнят остывшие руки...

 

пожар — он действительно был...

ходил ходуном, плясали

пламени жадные флаги

и выжигали-сжигали

не оставляя и пыли,

 

слезы обсохли-застыли,

пылинки дрожат на дорожках

и в двадцать лет будет...

немножко

не хватит веков на беспечность

как белое облако в небе

любовь обращается в вечность

 

пушинка легла на ресницы.

 

 

 

А кто в восторге 2

 

С инетом — спору нет, дилемма

Ловцы и овцы — в груду все,

Как на трамвайной колбасе

Тебя несет, какого хрена?

Все, стоп машина, всем стоять

От ваших банеров — мурашки,

Тоскуешь по блестящей фляжке? —

Ей точно есть чего сказать.

Залез, нашел, споткнулся, встал

Пол ночи языком слизало,

Пускай ты тащишь покрывало —

Тебя давно сожрал портал :)

Ты обречен потратить вечность,

На тетю Асю, тетю Пэйдж

Пускай на форуме твой бэйдж

И сотню килов на конечность.

Ты — автомат, манипулятор,

Ты — зэк халявных рудников,

Качаешь с RU, качаешь c GOV

Удачи,

Точка.

Модератор.

 

 

 

А кто в восторге от инета...

 

А кто в восторге от инета? —

помойка, свалка и потом

борьба как в жизни тьмы и света,

глухая комната с котом :)

По-первой там все классно, круто

Такие люди и контент!!

Красиво все, реал со звуком,

И олигарх и диссидент

В одном флаконе... пишут саги,

Их фотографии блестят,

Как мухи в лубочном продмаге

На липком пластике все в ряд.

Кто даст объяву, кто напишет,

А исцеления все нет,

Все также дождь стучит по крышам,

И из-за тучи также — свет.

Модем забулькал и ты в сказке —

Что хош твори, ищи и пей,

Безумствуй, строй кому-то глазки,

Цена за все-то — пять рублей.

Попробуй в жизни так? — спасуешь,

Перезагрузка ж не спасет,

И second life не нарисуешь —

Былинкой ветер унесет.

А так, всегда тепло и сухо,

Reset избавит от проблем,

Кайфуя в коконе без слуха,

Без рук, без голоса, без вен…

 

 

 

 

Горизонт

 

Когда спиральной галактике

грустно становится вдруг,

она обнимает Вселенную

Тысячью звездных рук.

И там где туманности плыли,

Где солнца пускалися в пляс…

Глядите, вдруг выросли крылья,

Она улетает от нас.

 

И где нам земные столетья

Отмерили вечности миг

Лишь звезды потухшие светят

Да красное солнце коптит

И шепчет, что все повториться,

Там, где парят во фронт,

Галактики — стаи, как птицы,

Штурмующие Горизонт.

 

 

 

 

Последний товарищ

 

Пистолет, мой последний товарищ

Ты лежишь, притаившись, в столе

Панацея от мокрых влагалищ,

Кандидат на последний алле,

Экзистенция боли и счастья,

Избавленье и вечности лик.

Будь со мной, моею будь мастью,

Отобьёмся, конечно, старик.

 

 

 

 

Целого мира мало

 

Все цветы — только один раз

Их цвет — для нас играет

И радует и все,

Но целого мира — мало,

Бисквитный рожок, что еще?

Всех звезд бездонная наглость,

Что мы никогда не коснемся

Глубин их далеких миров, —

Нам мало весны из обрывков

Пуха и липких скорлупок

Только открывшихся почек…

Солнца лучи играют,

Время совсем не хватает,

Милая, где наша песня,

Где она, где пролетает?..

Белым изломом стая,

Вроде и счастья больше

Трудно себе представить,

Слышишь,

память наша — словно

Сырная сдоба — черствеет,

Но прежде — тает,

Слышишь,

Мне шепчут осины —

Целого мира мало

Чтобы обнять полноценно,

Отдать все что есть — без отдачи…

Возьмут ли меня обратно?

После всего что было?

В мыслях да и на деле?

Мы встанем пораньше — успеем,

Увидишь — все обернется,

Растают ложные солнца

И мох зеленый запреет,

И горсть земляники взорвется

И все и все — мы сумеем…

Пусть целого мира мало,

Пусть к черту летят параллели.

 

 

 

 

Уже не первое дыхание весны

 

Мне музыку мою

среди намокших снежных грязей

средь улиц вдруг

рыдающих навзрыд

... к в окна — не залазить,

как 20 лет назад —

не воровать карбид.

 

 

 

 

Не катапультировалась

 

Падает, падает,

Падает, падает

Знает куда упасть.

Белая площадь

С красными флагами

Красная с белым масть

 

Тонкая, тонкая,

Тонкая, тонкая

Линия чертит след

В черном бушлате

Глазами ребенка

Смотрит она на снег

 

Будто и не было

Не было не было

Тысяч и тысяч лет

В ладонях ее —

Половинка от неба

И с красной звездою

берет

 

Топорщится куртка

Прокисли, прокисли..

Пилоты в пике — не ревут,

Сгорают последние капли

И мысли…

А время всё — пара минут

 

 

 

 

Где ты?

 

Танюха, милая, что с тобою нам

Что рейсов нет в такой собачий холод,

Что в лицах встречных — вечный голод,

С любовью перемешанный напополам..

 

Что каждый вечер МЫ: один-одна

Пушинки в мире, все летим куда-то

И с кем-то, а не с нами, как когда-то

Играет бесшабашная ВЕСНА

 

Танюха, милая, что с тобою нам

Звонки без цифр и адреса — все снова?

И ожидание единственного слова

Распятое по двум годам...

 

Танюша, милая, что с тобою нам...

 

 

 

 

Де Фолт

 

В памяти солнца Луч,

В комнате дремлет побег —

Падает желтый лист

На бесконечность век.

 

Тает последний мост,

Дым застилает свет —

Это же только холст,

Другой и ненужный ответ.

 

Только осколки меня

На нем уживаясь — живут,

Хватаясь за все — не любя,

Стараясь и там и тут.

 

Трамвайные рельсы — стальной

Правдою-маткой кладут..

Вот он наш 27-ой,

Вот он, последний редут...

 

И из окна — все, все

Видно как с высоты,

В тысячный раз — еще...

В первый-последний — ты.

 

Холст мой заляпан охрой,

В глине резные углы —

Милый-родной трамвай

Ну увези хоть ты!

 

В самый далекий мир,

В самый жестокий век.

Мне нужно, как водух — понять

Я зверь или я человек.

 

Только тропинкой — другой,

Только путем — не таким.

Только осколки меня,

Только осенний дым.

 

Только, как можешь — скорей.

Молю тебя всем — не тяни!

Сколько еще у нас дней?

Сколько еще впереди?

 

 

 

 

Чей-то

 

Кусок чей-то истаявшей жизни,

Рюмка чей-то испитой любви,

Никогда не смотрящий на солнце

Он смеётся в лица прохожим.

Он готов отделить полсвета

Пусть всего — половина стакана,

Вечность, скрученная вперемежку

С огрызками антоновских яблок.

Говорили — текли недели,

Разошлись — и захлопнулись двери —

Лужа с облаком чей-то печали,

Мера полная мельничной пыли.

Застолбить бы местечко потише

Только руки не слышат зова —

Жила чей-то растянутой шеи,

Чей-то нерв заблудившийся в спорах.

Пена чьих-то застольных исканий,

Чей-то стимул пойти на рекорды...

Он смеется в лица прохожим

Убаюканный собственной песней.

 

 

 

 

Неосуществленный поход

 

Идут, легки на помине,

С веселой судьбою шутя

По волжской бескрайней равнине

Два белых как снег корабля

 

Их брызгами небо полощет

В топ-стеньгах ревет ураган

Под парусом, видимо, проще

Уйти навсегда в ОКЕАН...

 

Забыться б в несчетных скитаньях

За тысячи миль от оков

Забыв о скупых расписаньях

Стать узником диких ветров.

 

Пусть будут пробитые баки

И сорванные якоря,

Смертельные схватки и драки,

Разодранные стакселя...

 

Пусть даже в зеленую бездну

Команда уйдет по часам

И станет вдруг некому резво

Дать волю тугим парусам —

 

Уже не подмочишь швартовы

Уже не услышишь "ЗЕМЛЯ!"

Плывут среди ангелов снова

Два белых как снег корабля

 

Пока же, легки на помине,

Не рыская там и тут

По волжской бескрайней стремнине

Идут корабли... идут.

 

 

 

 

К женщине

 

Желаю настроения цветов

И больше чистой радости,

и детских снов

Всходить, как солнце красное

Среди лугов

Быть ветром самым ветреным

Среди ветров

 

И каждому прохожему

в лицо смотря

Тропинкою нехоженой

Через моря

Пусть в радости и горести

Себя кляня...

Ты женщина и все в тебе

Дрожит звеня

 

И каждый звук

как песенка,

что пела мать

Пусть пропуская такты все

я жду опять

Как зашумит, задышится

зайдется в свист —

И ничего не нужно мне

Лишь твой абрис...

 

Забыто все и я забыт

Зачем кураж?

Когда шутя берешь мой бот

На абордаж

Не замечая мой немой

И глупый вид

Ты чуть касаешься рукой —

И я побит.

 

И вечный пленник я

и зек

Всех рудников

Но верю я — прекрасней нет

в судьбе веков

Когда твой тихий

дивный свет

Увижу вновь —

Ты женщина, я повторю —

моя любовь.

 

 

 

 

Будь всегда

 

Будь.

 

Как облака

полная грудь...

Как в столбике

Теплая ртуть

Поляны оттаявшей

След

Секунд непрерывный

Побег...

Как майский

Отчаянный снег —

 

Всегда.

 

На небе

Из звезд города

Только Луна —

одна

И вечно

Ты ищешь слова

И падаешь

В ту, что без дна

Рискуя остаться —

 

Собой.

 

Чтобы потрогать

Рукой

Как теплый Июль —

Рекой

Сметает преград

Островки

Которые были

Стеной.

Чтобы узнать

как близки

Камень и ручейки

Скала и

Цветок полевой.

 

Чтобы остаться...

Со мной.

 

 

 

 

Кавказ

 

Когда я встану

В полный рост

В одежде

из копченых роз

Кавказ

как медный купорос

Разъест мою печаль

Оставит только

Двадцать дней,

Как воздух легких

Кораблей

Как небо синих

Кораблей

И горизонта даль.

 

 

 

 

ЗАЯЦ

 

Пыль за троллейбусом роем

и солнечный заяц внутри

Его и за тыщу верст с воем

телегой такой не пройти

 

его и за тысячи лет

шутя в ладонь не поймать

пусть даже и с красной повязкой

пусть даже в такую то мать...

 

скользит пассажир без билета

легко выбирая свой путь —

стекло, пиджаки, лоб, газета

очки, босоножки и грудь.

 

Он жмется к плечам и коленям

Он чистит ботинок толпу

И даже, пускай на мгновенье,

Ныряет в зрачка глубину

 

Но немы все ситцы и кожи

горошки, полоски, платки,

Прекрасные лица и рожи

В беседе своей коротки

 

Он медлит — уйти иль остаться?

Рвануть с перекрестка иль встать?

К кому же еще подобраться?

Кого же еще подобрать?

 

Все вышли — конечная все же,

Мой заяц — теперь уже блик,

Смеется случайный прохожий

Поймав ослепительный миг.

 

18.06.01

 

 

 

 

3.00

 

Тихо, тихо

Стучат часы

Лихо, лихо —

В глаза росы

 

Все так странно,

панельный дом,

Глухая ванна

и суп с котом.              

 

Желтым светом —

моя луна,

провод белый,

кусок стекла

 

тики-таки

стучат часы,

сопят зеваки,

замолкли псы

 

испита чаша,

затравлен зверь —

мне утро лижет

входную дверь,

 

Зевает небо

в двойном окне…

ты спишь наверно?

того и мне.

 

 

 

 

Сонет 4

 

Тебя встречаю, времени назад,

Не повернуть и легкое движенье

Смолой застынет в каменный наряд

Все превратив в смешное представленье

 

Мой арлекин хохочет ему вслед,

Как молчалив наш разговор бескрылый,

Ведется счет побед и непобед,

Как туалетное считают в яслях мыло..

 

Ты ж аккуратно смотришь на меня

Скорей умом, чем сердцем размышляя,

Огня боишься, избегаешь края,

Как солнца первый луч боится дня…

 

Прощай мой друг и к черту досвиданья —

Цветут все липы, умирают зданья.

 

 

 

 

Сонет 3

 

Еще секунда, мой любезный друг,

Я распишусь своей рукой отвыкшей

На старых письмах, в кистях рук

Зажав клочки любезности застывшей.

 

К чему хранить весь этот маскарад?

К чему с собою враждовать открыто?

Все этот час решил, и тверд мой взгляд —

Болезнь умрет и будет позабыта.

 

Душа же к жизни снова позовет,

Наряд накинет солнечное лето -

Прощай, мой милый друг, — не ждет,

Летит вперед и кружится планета.

 

Так долго был я странником в пути,

Что новый путь готов скорей пройти.

 

 

 

 

Сонет 2

 

Рожден для проводов, для забытья, для смуты

Повергнутый на трехстраничный лист,

Ты избегаешь войн ценой минуты,

Когда вся жизнь и есть твой главный приз.

 

Ты хочешь быть не просто, а особо.

Срывать цветы и подбирать цвета,

И улыбаться миру босоного,

Раскинув крылья желтого листа.

 

Любить… как только любят волны берег,

Но рубят штиль — твой ветер не гремит,

Ты спишь спокойно, тихо, без истерик

Нигде усталости не знающий пиит.

 

Соединяя слово и печаль,

Люби мой друг и мягкой станет сталь?

 

 

 

 

Сонет 5

 

В твоих глазах я прочитать готов

Упрек, насмешку, бешенное пламя,

И приговор пусть будет твой суров

Пусть молнии сверкают между нами.

 

Пусть в слов небрежно брошенную сеть

Попался я, как странствующий рыцарь

В неведомой стране, где жизнь и смерть

Так дружат, что не могут разлучиться.

 

Я был не глуп и не умен, так что ж,

Кто счет ведет всем нашим неуменьям,

Кто требует расплаты, точит нож,

А кто, как я, грустит без сожаленья:

 

Кто, милая, страдает от удушья,

Тому не вновь, коварное радушье.

 

 

 

 

The LIFE

 

Однажды я видел сон:

мне снилось, как я влюблен,

Беспечен и ослеплен,

Наивен и не смешен.

 

Мне снилось, как я пою

с любимой своей на краю

У пропасти, что во ржи

осталась лежать навсегда

я веки свои смежил

и тают в веках века...

 

Я люблю это время дня,

любимая любит меня

мы можем всегда уйти

на закат, на пустынный холм.

моя милая, как прорасти

на холме том зеленым ростком?

 

И когда я проснусь, вдруг,

случится со мной беда —

я напьюсь из родника,

что течет под его головой...

моя милая, побудь со мной

чуть дольше, чем пляшет весна

и снится мне сон голубой.

 

январь 1995

 

 

 

 

Ей — Ей — жалобно

 

Увядает листва, опадает листва

я готов это петь без конца, без конца.

и в далекой степи, где кричит лишь сова

я увижу ее без венца, без венца

 

Вот кончается день, наш кончается век

я смотрю на него, точно в сон, точно в сон

Закрываются ставни, как краток мой бег

золотых куполов перезвон, перезвон

 

И уходит Сентябрь, я не вижу куда

позовите октябрь это там, это там

я смотрю в эту ночь, я ищу в ней следа

я читаю ее по складам, по складам

 

снова мокрый асфальт, снова дождь по стеклу

и внизу плеск воды — это только мой дом

заберите все разом, что есть на полу,

я скажу вам тогда, что потом, что потом..

 

мне так хочется жить, выпивая грозу

ее быстрый клинок он всегда будет прав

забавляйтесь друзья, я роняю слезу

не ищите меня среди трав, среди трав

 

я уйду за порог — не захлопнется дверь,

я набью стекловатой карманы пальто,

и усну на скамейке — проснуться б теперь,

полюбить свою жизнь, просто так —

ни за что...

 

1990

 

 

 

 

Внутри

 

Найду вдохновенье,

Я знаю что есть

Простое везенье

На сложную лесть

Как в детской игрушке

Квадратный гимнаст —

Насажен на дужке

Мой леший контраст

Мой сказочно-клевый

Любовник-герой

То белый, то черный

То тот, то другой

Рискую сознаться —

Он метит мне путь:

Когда мне стебаться,

Когда мне заснуть,

Когда мне раскрыть

Парусов куралесь,

Но чаще — глумиться

Над тем, что уж есть...

На бешенной скачке

Нет праздного дня:

На резвой рысачке

Он справа меня

Все гонит, как леший,

Давно уже путь

Мог выбрать я пеший,

Иль повернуть.

Но точно по шпалам

Летим мы вперед,

Мой сказочный малый

Научен на взлет.

Четыре мгновенья —

И он впереди

Лихое творенье

Отвыкшей груди

Мой змей-искуситель,

Любовник-герой

Как грозный воитель

Ведет свой конвой.

Полуденным солнцем

Не жжет его день —

Он только смеется

В короткую тень,

Ка пух раздувает

Тугие ветра,

Проносится стаей,

Пора, не пора ...

 

 

 

 

Ты

 

Все ближе день и дальше от меня

Холодный взгляд

Что я задумал? Знает ли судья,

Что выпит яд

Узоры платьев... Как гнетет жара,

Зачем искать

тенистую тропинку? До тебя ж

Рукой подать.

И дотронуться, легкость ощутив,

В ладони взять,

несуществующее

Выдумать опять.

 

1998

 

 

 

 

Зачем?

 

Зачем смеешься, ласковая, нежная

В разгар Июля и в вечерню снежную

Небрежно дразнишь, искоса следишь —

как я беру перо, так ты бежишь

 

Но я смотрю твой бег, ловя движенье

Боюсь дышать, но движеться рука

Кромсая белые, как простынь облака,

В свободный лет пускаясь на везенье...

 

Мои слова лишь тень твоей улыбки

движенье пальцев повторяет твой

Бесшумный танец непослушной рыбки,

Смешной русалки глубины морской

 

Зачем тоской и радостью моей

Безумная, ты правишь без утайки?

Одной рукою раздавая пайки,

Другой же собирая их скорей...

 

 

 

 

Небо

 

Ярко синее небо, где ты?

За какою скалистой горой

Ты купаешься в сумерках света

Улыбаясь улыбкой — другой?

 

За какой неизвиданной далью

разливает твой берег заря?

и спешит горизонт, убегая,

В голубом звездопаде скользя

 

Где ты, где ты — не обернешся

Унося с собой вечную даль,

где дорога, которую рвешся,

где гудит твоя магистраль

 

Где ты, ласковое и снежное

В узкой простуде окна

Мне бы выси твои безбрежные

Облететь, как летают ветра

 

А потом, опьянев от света

Дотронуться до теплой Земли.

Ярко синее небо, где ты?

Где поют твои снегири?

 

 

 

 

Мама

 

Мама, мама, вечер скоро

Забирается к нам в сени

Холодок бежит по полу

Ты сидишь забыта всеми

 

И с усталой красотою

Ты молчишь укрывшись пледом

Мама, мама, я с тобою,

Никуда я не уеду

 

Я люблю тебя и нежно

Улыбаюсь из пеленок

Мама, мама, я как прежде

Твой немытый поросенок.

 

И строка с строкою вьется,

Знаю, высказать мне нужно,

Может время обернется,

Отойдет немая стужа...

 

Мама, мама, спи родная,

Грубые слова, что тени,

Ходят с нами, выжидая,

Для удара час последний.

 

 

 

 

Взвод

 

Алексею

 

Огонь кипит, на части...

Распадаясь, Фронт уже за нами

И Ад внутри уже расставил

Орудия, берущие в упор,

На подступах они...

Земля ж впускает

К себе не всех, и мечемся...

Оставшиеся между

Слепых ударов смерти,

Выступов надежды,

В плену деревьев принимаем бой.

И пьяные от легкости свинца,

Устав от грохота и от болотной вони

Мы в ближний бой врываемся

Как кони, из тесной сбруи

На свободный ход...

Три, шесть шагов, прыжок,

Удар прикладом —

Пусть слижет утром

Все мозги в награду

Голодное зверье,

Девятый шаг — и очередь по теням

Стон, вопли.., вправо по мишеням

Еще даю. Хоп, перекат направо,

Пригорок,

топкая низинка,

Залег......

Трясет меня, как гиблую тростинку

И дым идет от рук.

Неспешно мир вращается как круг

Со звездной картой северного неба...

Но звезды меркнут, не оставив следа,

Горят деревья, вдруг ставшие стеной

Не вижу, кто где??? Бездна

Все поглощает,

Хриплый крик

Не частой очередью

Бьет из горла,

Бах, Бах, еще не зацепили,

Ответ не медля посылаю — Вот

Еще один в режим автопилот

Переведен

Из влажного и липкого кошмара

Где ж эта артиллерия, где? ГДЕ??

Кто-нибудь! Ору, Ору

По скользким трупам и по глине

Пррру..

Безумный, бью по светлякам

Потом ныряю, еду метров пять,

Позиция ОК, Стрелять, Стрелять..

Паскуды, прут как саранча,

Двоих опять.

Чуть передышка, в бога душу мать...

Еще разгон и мы уйдем, конечно,

На небеса, а если повезет

То птица черная подкинет ближе к Дому,

И снова смерть на крыльях понесет.

 

1998

 

 

 

 

Жара

 

В который раз иду:

Деревья, люди, пни,

Трава чуть дышит,

В мареве пожаров

Уснул прекрасный мир

И золото на шпагах

Не слепит дуэлянтов, mon ami.

 

 

 

 

Разговор четырех в общаге N6

 

Не хочу улыбаться всем,

не хочу — свататься.

Я уехал к своим друзьям

в пятницу, тринадцатого.

 

Этот ветер унес листву —

моих горестей чадо.

Я уехал в такую пургу,

где не будет засады.

 

Так уж вышло. Проще

и быть не могло

и сложнее, как там.

Помню в маршрутке извозчик

салил в зеркальце дам.

 

А потом тормознул по приказу.

Глотая огни, я все думал..

Но вышел и сразу

забыл кто они.

 

По дороге скользкой проехал

в Печерский овраг.

Я все думал, что это — веха

И был бы рад.

 

Через миг взбежав по ступеням

в обшарпанный блок

Я знал уже, как Есенин,

Что закончен пролог.

 

Я знал, что минута к минуте

неизбежно пройдут,

маршируя, они как люди

непохожи и лгут.

 

Все тасуют мои горизонты

на поклев и неклев...

Но уж близок, как линия фронта,

разговор четырех.

 

 

 

 

Настроение

 

Ручка чертит углы и овалы

На кривые похожие буквы —

Синей краски не жалко ни мало,

Лишь бы было что видеть после,

Чтобы строчки как добрые гости

Приходили ко мне не блядями.

 

 

 

 

Наша улица

 

Широченная, вся из себя,

эта улица, эта пустыня,

я на ней не встречаю тебя

в летнем платье словами простыми.

 

В одиночестве, с ветром в упряг

Рассекаю бетонные бреши —

я ищу твой в горошек наряд,

я ищу тебя конный и пеший.

 

Чтобы встретивши — все позабыть,

Чтобы сбросить тугую облатку,

В урагане безумном кружить

От дождя убегая под арку...

 

Слышишь, милая, голос то мой

Не разрублен, не смят, не обижен

Ты когда-то была мне родной

В летнем парке… в цветении вишен...

 

Вот и сейчас вдруг замедлился ход

Всех часов, всех наученных свыше,

Всех усталых и ждущих полет —

Только небо и я на крыше...

 

1994

 

 

 

 

Информация

 

Информация — битовой строчкой,

как ночной сорочкой

Срывает мой утренний стыд

И кто-то другой шуршит

по мрамору плит,

Но информация, я еще не убит

Я в зеркале вижу то,

Что называется оболочкой

 

Информация — очень новое слово,

Как много вокруг этих новых слов,

непонятных значений, предметов, теней,

касание ледяной ладони

до стройных аллей

Застает меня в окруженьи ослов...

 

Информация — это я вспоминаю о тебе,

Когда буду старше на пару эпох,

В ультрасовременном отеле с

вязанкой дров

И с выпуклым глазом на гладкой стене.

 

 

 

 

Движенье пылинок

 

Ты знаешь, что я где-то потерял,

Забыл, оставил, растерял над бездной

всего один, тебе одной полезный

такой угодный здесь, зубастый идеал

 

Без пять минут, как жилки на листе

Дороги разбегаются по карте

И мой двойник спешит в двойном азарте,

чтоб не последним встать в твоем хвосте…

 

Схватило холодом и я иду в пальто

погожий день меня не переспорит,

Пусть злые ветры нас с тобою ссорят

мы встретимся когда-нибудь — зато....

 

Мы в сутолке толпы увидим лица,

обнимимся, как старые друзья

и простоим так долго, ты и я

пускай потом нам выпадет — проститься.

 

 

 

 

Асса

 

Я желаю тебя, желаю

я желаю тебя и вновь

отдаю тебе все, не считая

сколько стоит твоя любовь.

и забыв, что я где-то не был —

стерт из памяти день и час,

я целую раскрытое небо

твоих, чуть насмешливых,

глаз.

 

1994

 

 

 

 

Этюд 17

 

Мой месяц приходит,

мой день настает — Октябрь.

Зима на исходе,

а я так хочу октябрь.

Ах если б вы знали,

как мне надоело все

Ах если б вы знали,

что это еще не все...

Пусть время смеется —

я улыбаюсь в ответ,

Стекло, что не бьется,

ты знаешь, что выхода нет.

Пусть падают капли дождя,

что пойдет через день

вы слышите голос,

я вижу как падает тень…

 

 

 

 

Черточки (1)

 

Я смотрю на тебя — поверх,

я забыл слово нет — навек

все засыпал холодный снег,

как безумие — узкий плед

 

Как тревога поет — судьба,

я роняю слова — всегда.

словно в небе одна звезда

словно в море одна волна

 

Словно пасть посреди — порог,

Я забыл как звучит — предлог...

 

1990

 

 

 

 

Алхимия

 

Упейся, твердая плоть

Изгнанник чужого неба,

А это, я готов проколоть

Осколком первого снега

 

А в этом я готов утонуть,

Взасос расплескаюсь первым —

Люби же меня, моя жидкая ртуть,

Подай тихий знак Вселенным,

 

Устрой анонимный допрос Чудес:

На полках вповалку — тысячелетья,

Живет лишь усталый, измученный лес

В плену своего долголетия..

 

ааа...

 

Врозь, они врозь

Вечно ходят —

Ось за ось, как на взводе,

На износь —

Не перебродят в броде.

 

 

 

 

Все сбудется

 

В мой белый и сплавленный космос

Густо

Падают строчки, без лишнего звука

И хруста,

Что мне предсказано было раньше —

Позже

Все сбудется, знаю

можете строить Рожи.

 

Как светлые тени все еще тени,

Светом

Их можно сглазить, но будет ли это

Летом?

А может ясным январским утром

Разом

Я все эти перлы угарным забрызгаю

Газом?

 

И все ли случайно при этом?

Мелко

Цепочка следов исковерканных —

Стрелка

Стрелою не пойман — то ли ей

Дали

Довольная воля лучше ль моей

Печали?

 

Пусть все сумасбродят мне мысли —

Нечаю

Отделаться ввек от назойливых присказок

К чаю.

Отдушины как отступницы,.. монастырь..

Ладом

Кроют мои грехи и вихляют при этом

Задом

 

Буде, буде марьюшки, вечером

Конницей

Выведу строчек своих петь

За околицей

Серебром раздрыгаюсь вволю,

Жалобно

Изойдусь, пропою вам в ответ

Что не надобно.

 

Только радость эта — пустой мешок

Из рогожи

Все сбудется, знаю — можете строить

Рожи

И, копилка моя, что теперь со мной…

Будет

Капли чернил в глазах — выходят

Не в люди.

 

Голоса как свист, повторяются, говорят

Простуда

Я верю в вашу живую логичность —

Оттуда

Пускай себе Ветер дерет листопад

В Апреле

Я выжег бы вашу голую правду

В Теле.

 

И пускай она жмется, грудями своими

Желанна

Куда мне деваться, но я еще строю

Планы

О том и об этом, смешно рассказать... но

Позже

Все сбудется, знаю, можете строить

Рожи.

 

 

 

 

Погоня

 

Мне не угнаться за миром,

Ему ж не поспеть за мной —

Над белым полем остылым

Кружит он, совсем седой.

 

Зовет в свои чистые дали,

В прозрачную звезд студину

А я все стою в печали,

Не зная куда пойду,

 

А я все считаю дороги,

Какая из них верней?

Приобретая новых

Теряю старых друзей

 

Я в этом забеге длинном

На каждом шагу другой —

Мне не угнаться за миром,

Ему не поспеть за мной...

 

 

 

 

Весь вышел

 

я вышел в мир

как будто пусто

вокруг меня

и надо мной

я вышел радостно

и грустно

поверх земли и

над землей

 

 

 

 

Милая

 

Я влюблен, милая,

В ваш светло-зеленый колер

И ступая ногами по черному полу

Я жую, как жвачку, историю

  о гостиннице Англетэр,

Но не верю в судьбу, ей богу.

 

Я забыл, милая, сколько дней

  минуло с тех пор

Сколько лет пронеслось,

  забивая мне паклю в серое тело,

Я стою на подмостках, как охуевший актер,

Которому негде играть

  и душа у него запрела.

 

Но чужим не питаюсь я, жду своего

Заблевав оптимизмом белую стену

Я жую, как жвачку,

  свой ужин из ничего

И как будто горжусь унизительным пленом

 

Я влюблен милая в вашу тихую,

  тайную грусть

И улыбку, которая трахает всех,

  без разбора,

Обнимите меня сейчас и я не загнусь —

Еще несколько лет буду

  не под забором

 

Еще несколько лет, милая, и

  рухнут мосты,

Подождите же мне выносить приговоры —

Слишком мало любви, чтобы быть с ней на ты

И как много, когда

  Опускаешь шторы.

 

1995

 

 

 

 

Пишу...

 

Пишу, чтоб не пропала бумага

в чернильной упряжке дней

на полке суперунивермага

толстых раздатчиц белей

 

чтоб вопрошала, рвала бледно синим

на удаль безусых повес,

чтоб было кому соскабливать иней

почти невозможных чудес.

 

Пишу, чтоб январским

искрящимся шагом,

забыв, что времени — нет,

я б улицу выпил

и ветренным магом

за день облетел бы весь свет...

 

 

 

 

Троллейбус

 

Троллейбус на нервы

Мне давит как пресс —

Рогатое чудище ждет-недождется,

Когда я к нему попаду под обрез,

Надеюсь, тогда уж оно поперхнется...

И сгрудяися люди и станут судачить,

О том, как нелепо, стесало пол-рожи...

Тихонько кто-то заплачет,

мысленно конечно, но все же..

Тогда встану я — непременно,

И спрошу — который час?

Знаете, я не люблю игру на нервах,

Просто так получилось — враз,

Знаете, просто жалко времени

На обсуждение подобных вещей —

И воскреснет мой дух беременных,

Чтоб вытолкать тело взашей.

 

 

 

 

Катастрофа

 

Колеса крутятся быстрее,

Чем мы за ними дышим,

Чем ветер брызгает апрелем

На плоскость крыши,

Чем вечер поздний крутит стильно

Сальто мортале —

Бежит по кругу горизонт

А не сандалии...

Визжат срываясь тормоза

Легко и быстро

Летят четыре колеса

И степень риска.

Их темный след не увидать

Теперь так трудно —

По метрам жизнь пересчитать

И сдать в нагрудный...

 

 

 

 

Плащ

 

Снимаю старый плащ —

Обвисли плечи,

манжеты залоснились до локтей,

спина неровная как девушка трепещет

На полах волны разошлися

Караблей

 

В кармане крошки

с чьих-то караваев,

талончик синий... вспоминаю... черт

Когда я с милой тискался в трамвае —

Без остановок мчались мы вперед…

 

Но внутренний —

чуть лучше сохранился,

в нем нет конечно

пачки сигарет…

Но время улыбнулось — засветился

Там в глубине монетки силуэт

 

Держу в руке —

в последний вечер мая

Прохладно было, спали тополя

я шел с друзьями,

пиво попивая

Счастливый оттого, что два рубля

 

Осталися в кармане,

непропитых,

И жизнь мне от того была милей

Как в сотне разбояренных софитов

мне лица улыбалися друзей.

 

Но что теперь?

распалось наше братство

раствор усох и испарился спирт

Обычность трет напильником бесстрастно.

Не разбирая - где еще болит.

 

снимаю плащ, в театре

полным кукол

Зудит под каблуками

гладкий пол,

Спускаюсь вниз

под желто-синий купол

Сентябрь кончается.

Вот занавес пошел...

 

25.09.2000

 

 

 

 

Счастье

 

Счастье не длится вечно —

Веточка ивы дрожит

Нас в сине-зеленом полете

Ветер беспечный кружит

То, что вчера уносило

Нас в ураганную высь

Так скучно сегодня и мило

Тащится время и жизнь.

Жилки листа в узоры

Сложены и никогда

На них не встанут заборы

Не вырастут города

Текут они тихой речкой

Не видно края границ

И тянутся тонкой уздечкой,

И пляшут безумие лиц ...

 

 

 

 

Прогулка

 

Зеленый пруд, зачем,

я спрашиваю, давясь совереном,

Мне нравится журчанье воды

и легкие волны под небом?

Летит второй истребитель,

уже иначе — я вижу крылья.

На тине зеленой

В сто раз Фаберже

Краше — лилии.

Ты смотришь, милая,

За той границей воды

И лодка старая рядом

с облупленным боком синим.

Под парусами нашей веселой мечты

Плывет кораблик "Винни".

Ни люди ни звери

не ходят по тропам таким,

Летают поверх, покрывая

лишь птицы

Причалы и бухты

где желтый октябрь и дым

Неразборчивым почерком

Заполняют страницы.

Тишина так проста

так порывиста в этом лесу

Что косу мне не взять

Не пойти на поляны лисичьи

Не заплыть на средину,

Тебя не позвать,

а сидеть и влюблятся

В траектории птичьи..

 

1995

 

 

 

 

Этюд И

 

Кори меня, кори,

Что не хватает слов

И чуточку любви

Из серости листов

И капельки вина

Из оброненных фраз,

И лепестка огня,

Который вдруг угас

 

Гони меня, гони

Знаком мне этот край,

Все меченные дни,

Отдай же мне, отдай

Хотя бы один час

На пару сотен лет

Я высверлю в нем глаз,

Чтоб видеть белый свет.

 

Зови меня, зови

Нехоженной тропой

Летят, летят они

И стелятся рекой

И в город тихим сном

За мой ночной покой —

Как странно будет днем

Не видеться с тобой.

 

 

 

 

Этюд А

 

Где ты, где ты, где?

На какой земле?

В жадной синиве

Неба надо мной

Как тихие слова,

Заветные слова

Все жжет меня листва

И бьет меня прибой.

Завтра встанем в жар —

лучшая из пар,

где же ваш загар? —

просятся цветы.

улыбаюсь им

и тебе, как в дым —

с голосом твоим

я уже на ты...

 

 

 

 

* * *

 

Время, черт, совсем вобрез,

еще и сервак тормозит

но все же —

 

между формой и содержанием всегда

ватерлиния и

 

Избегаю длиннот

как нот

записанных

Наоборот

 

Излишеств

Интеллектуальных

В клозете

А также

В спальных

 

На кухне —

прокисших солений

как яда

упрямых

сомнений

 

Уж лучше

падение

в сальто

Чем долгий

подъем

в котральто...

 

 

 

 

Если бы я был Клубникой

 

  Если бы я был клубникой, то я бы рос безо всякого человеческого вмешательства. Эдакой дикой клубникой. Мой куст находится на лесной полянке, куда очень редко добираются люди, иногда это бывают лесники или грибники, которым нет никакого дела до меня. Я бы не хотел быть большой клубникой, но и совсем крошечной то же бы быть не хотел. Только обязательно сладкой. Вдали от цивилизации моему существованию угрожает только сама матушка-природа, но меня это ничуть не пугает, ведь я всего лишь клубника. Я не управляю корпорацией, не вожу автомобиль, не снимаюсь в кино, я клубника. Пока я расту меня не трогают даже проголодавшиеся птички, все ждут наивысшей точки моего развития, ждут пока я созрею, что бы съесть меня. Цель моего существования — быть съеденным. Остается только выбрать кем, если бы я конечно мог выбирать. В общем-то мне всё равно в чьем желудке я окажусь в конце концов. Но мне бы хотелось, что бы меня хорошенько прожевали. Не хочу что бы вся моя красота, впитанный с солнцем, водой и землёй вкус пропали, так и не передав своей сути. Это было бы обидно. Я бы хотел что бы меня сорвали первым с кустика, что бы всё моё семейство получило шанс быть съеденными с удовольствием, с наслаждением, ведь первая ягода оказавшись вкусной подарит им этот шанс. А я лучшая клубника, я смогу это. У меня был бы очень красивый цвет, яркий, я бы переливался на солнце, сверкая, зазывая желающих попробовать мою сочную плоть.

  Если бы я был клубникой, то зрел бы медленно. Чувствовал бы солнечный свет, капли дождя, падающие на листья моего куста, насекомых снующих тут и там, ну и конечно я слышал бы о чем говорят остальные клубники. Они вечно треплются о всякой ерунде. Одна недавно заявила, что местная синица на неё косо поглядывает и теперь над ней зависла угроза гибели. Глупая. Она боится что её съедят. Листья так мягко шуршат надо мной, кажется это ветер перемен... наверное скоро пойдёт дождь. Ой. Чьи-то мягкие подушечки пальцев коснулись моей макушки... иии потянули сильно! Мои соседи разразились воплями, нас всех раскрыли! Маленькая девочка, лет шести, аккуратно разглядывала меня, держа высоко над землёй, и я прекрасно рассмотрел её. У неё были смешные рыжие кучерявые волосы, голубые глаза и веснушки, прямо как у меня. Над нами было синее небо, совсем без облаков, яркие лучи солнца освещали всё вокруг и я наслаждался этим моментом. Пухленькие пальчики медленно сокращали расстояние между нами..

  — Она же не мытая, не ешь! — произнёс чей-то настойчивый голос.

Спустя секунду я уже находился в воздухе, выброшен, немыт, отвратителен и опасен для детского здоровья. Посадочной полосой для меня стал кусок древесной коры, укрывший меня навечно от тех, кто мог исполнить моё предназначение.

  Если бы я был клубникой, я бы сгнил.

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

 

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь,

Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
   — Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали