Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь, Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
— Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали

Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
АНДРЕЙ ДОБРЫНИН

Андрей Добрынин родился в Москве 17 июля 1957 года, сын экономиста Владимира Александровича Добрынина.

В 1979 году окончил Московскую сельскохозяйственную академию (МСХА) имени Тимирязева (экономический факультет). Закончил также аспирантуру МСХА по специальности «политическая экономия», защитил диссертацию, семь лет преподавал.

Стихи и прозу писал с детства, но, несмотря на благосклонные отзывы окружающих и даже известных литераторов (Владимира Солоухина, например), его попытки поступить в Литературный институт либо просто опубликоваться успеха не имели. Причину этого лучше всего объяснил один из рецензентов Добрынина: «При всем своём формальном совершенстве стихи Добрынина лежат вне главной традиции русской литературы, развивающейся в русле добра и сострадания». Насчёт наличия или отсутствия в произведениях Добрынина тех или иных моральных качеств можно было бы и поспорить, но несомненно одно: такие произведения очень сложно представить себе на страницах советской прессы либо в планах советских издательств (и это при том, что диссидентом Добрынин никогда не был).

В 1988 году Добрынин познакомился с Вадимом Степанцовым, который в конце того же года вместе с Виктором Пеленягрэ задумал создать новое литературное течение — куртуазный маньеризм. Зная о том, что у Добрынина уже написан ряд стихотворений в куртуазном духе, Степанцов предложил ему вступить в Орден куртуазных маньеристов — объединение поэтов «нового сладостного стиля». В Ордене Добрынин носил звание Великого Приора. Куртуазных маньеристов начинают охотно публиковать, на них возникает мода, чередой идут успешные концерты, и таким образом Добрынин наконец становится публикуемым поэтом. Он является участником всех совместных книг Ордена (вплоть до раскола последнего в 2003 году таковых книг вышло десять, причём издателем почти всех стал герой этой статьи).

Однако большинство стихотворений Добрынина, в том числе и иронических, далеко от всякой куртуазности — черёд таких стихов наступил в 1994 году, когда одна за другой стали выходить сольные книги Добрынина. На сегодняшний день их опубликовано семнадцать, а в 2009 году Добрынин свёл их в три толстых тома и с исправлениями переиздал в элитарном издательстве «Водолей». Добрынин опубликовал также семь романов, две книги переводов (Окро Окрояна — с армянского и Детлева фон Лилиенкрона — с немецкого), а также множество стихотворных и прозаических произведений в периодике. После раскола Ордена Добрынин создал Общество куртуазных маньеристов.

В 2012 году награждён медалью имени Н. В. Гоголя Союза писателей России.

*  *  *

 

Коль мечется в комнате муха,
При этом ревя, словно зверь,
Я вместо погони и драки
Открою балконную дверь.

 

И муха в пространство свободы
Стремглав вылетает. Так что ж
Ты, муха, летать прекратила
И басом, как зверь, не ревешь,

 

А тоненько, горестно плачешь,
Усевшись на ветхий сучок?
«Пустите обратно, – ты ноешь, –
Включите в ночи маячок».

 

«Ну нетушки, – я отвечаю, –
Мы жили неладно с тобой,
Твои наблюдая зигзаги
И слыша обиженный вой.

 

Тебе не хватало свободы
В моем небогатом жилье,
Так вот же пространство свободы,
Пляши, восклицая: “Йе-йе!”

 

Угрюмые птицы ночные
Посмотрят на пляску твою –
И клюнут… А я, извините,
Обиженных мух не клюю».

 

© Copyright: Андрей Добрынин, 2022

 

 

 

*  *  *

 

Теплые, мягкие люди, нажми – и кровь потечет,
Но это не просто люди, а боевой расчет.
Грязные, закопченные железные короба,
Но это не просто танки – это твоя Судьба.

 

В осатаневшем мире никто не внемлет тебе,
А значит, надо прибегнуть к танкам, то есть к Судьбе,
Хоть это совсем не просто, хоть стынет сердце в груди,
Когда лейтенант сержанту командует: «Заводи».

 

В этом жестоком мире способов много есть,
Чтобы тебе пришельцы сумели на шею сесть,
Вопят певцы и актеры: «Смирись, а не то беда!» –
С глупцами это проходит, но с танками – никогда.

 

Теплые, мягкие люди в танковом коробу,
Но именно их движенья и предрешают Судьбу,
Именно их движений слушается снаряд,
Который пришельцев из ада швыряет обратно в ад.

 

Теплые, мягкие люди, братья и сыновья,
Спешат в железной колонне на берег небытия,
Чтоб там наконец решилось – жить нам или тонуть,
И ангелы-вертолеты им расчищают путь.

 

© Copyright: Андрей Добрынин, 2022

 

 

 


*  *  *

 

Бежал по улице мужчинка,
За голой женщиной бежал,
При этом он журнал особый
В руке заботливо держал.

 

Журнал плохого содержанья,
Где только беспардонный секс.
Все это психиатр увидел
И вдумчиво промолвил: «Тэк-с.

 

Типический московский случай,
Трудоголический синдром.
Больной, как видно, был бухгалтер,
Заведовал чужим добром.

 

Как видно, он перенапрягся
В унылом офисном труде –
Таким раздетые бабенки
Упорно видятся везде.

 

Ведь он, измученный учетом,
Проблему секса запустил,
А тут как раз подлец какой-то
Его журналом угостил».

 

Мы крикнули: «За кем он гнался,
Кто эта женщина, скажи?!» –
И психиатр сказал со вздохом:
«Нет женщин – есть лишь миражи.

 

Вы тоже, вишь, перетрудились,
И мозг поэтому ослаб.
Поймите: баб не существует,
Тем более раздетых баб».

 

© Copyright: Андрей Добрынин, 2022

 

 

 


*  *  *

 

Я беден был – и в офисе работал,
Пришлось оставить творчество, увы,
И каждый день мои месили боты
Соленый снег на улицах Москвы.

 

Начальственные указанья слушал
Я с умным и почтительным лицом,
И с точки зренья бизнеса – снаружи
Я выглядел, бесспорно, молодцом.

 

Зато внутри я был мечтаний полон,
Мешавших эффективному труду,
И бизнес осознал, что приобрел он
В моем лице болвана и балду.

 

И множество проваленных заданий,
Скрипя зубами, бизнес мне простил,
И вместе с множеством пустых мечтаний
На пенсию придурка отпустил.

 

И в рабстве остающимся поэтам,
Которых я нетерпеливо жду,
Я говорю: «Трудитесь, но при этом
Изображайте из себя балду.

 

Всегда лишь так толкуйте указанья,
Чтоб дело шло не так и не туда,
Чтоб частный бизнес в виде наказанья
Вам дал пинка и крикнул: “Прочь, балда!”

 

И вскоре вы поймете, что не горек,
А сладок акт изгнания, – ведь я
На улице вас встречу – и во дворик
Вас увлеку, – а там сидят друзья,

 

Которые никак не умирают,
Хотя от мира ничего не ждут;
Они мечтания перебирают –
Поэтому и долго проживут».

 

© Copyright: Андрей Добрынин, 2022

 

 

 


*  *  *

 

Еще вчера сверкало солнце,
Но тучи спрятали его,
И зданий тусклые оконца
Не отражают ничего.

 

И ясно, что в квартирах душных
Нет граждан: все ушли туда,
Где в офисах смертельно скучных
Идет нелегкая страда,

 

Где гибнут бизнеса солдаты,
Свой век растрачивая на
Приобретение зарплаты,
Ничтожной в наши времена.

 

И мысль о запертой квартире
Невольно причиняет боль:
В том тихом, неподвижном мире
Туда-сюда порхает моль.

 

Вся мебель погрузилась в ступор,
Ее не возмущает то,
Что моль сыта, однако тупо
Грызет на вешалке пальто.

 

Чего ей, собственно, бояться?
Она хозяйничает тут,
Пока с работы домочадцы
Пришибленные не придут.

 

Они глядят унылым оком,
Подобно трупам при луне,
И всё молчат, и ходят боком,
Как моль летает в тишине.

 

© Copyright: Андрей Добрынин, 2022

 

 

 


*  *  *

 

Г.А.Рогову с благодарностью за ночной звонок

 

Догадался и понял я жизни
Отвратительный, подлый обман.
Ну-ка, водочка, в рюмочку брызни,
Ну а лучше – в граненый стакан.

 

Много в жизни бывает мгновений,
Когда тяжко и горестно жить.
Чтоб совсем не сорваться с креплений,
За кадык надо тут заложить.

 

Полюбил мне звонить среди ночи
Из провинции трагик один.
Светят мне его синие очи
В жутком мраке российских равнин.

 

Неизбывным своим оптимизмом
Он дает мне надежду и свет,
Хоть хроническим алкоголизмом
Сам страдает с младенческих лет.

 

Он сказал мне однажды, к примеру:
“Чем рыдать, я бухну и поем”,
И тем самым поднял мою веру
В разрешимость житейских проблем.

 

Он сказал: “Даже в пьесах О*Нила
Я играл, его маму ети,
Так что жизнь и меня не щадила,
Через все заставляла пройти”.

 

Для меня человек этот стойкий
Стал буквально духовным врачом.
Как бухнем, так до утренней зорьки
Пробалакать нам с ним нипочем.

 

И немало я важного за ночь
С абонентом своим обсужу.
Звать Геннадий его Алексаныч,
А фамилии я не скажу.

 

© Copyright: Андрей Добрынин, 2022

 

 

 


*  *  *

 

Я стихи неприятного свойства
Сочиняю все чаще, друзья,
И о том, что плохое – постыдно,
В них толкую занудливо я.

 

В наше светлое время свободы,
В дни, когда толерантность царит,
Плохишам я своими стихами
Причиняю немало обид.

 

Плохиши заимели заводы,
Пароходы, газеты и проч.,
Но клюет их поэтишка гнусный,
До казарменных шуток охоч.

 

И когда во главе гей-парадов
Горделиво идут плохиши,
Стихотворные строки над ними
С писком носятся, словно стрижи,

 

И на головы гадят идущим,
Унижая великий Содом…
«Погоди, – плохиши угрожают, –
На тебя мы управу найдем».

 

А управа живет в Вашингтоне,
Если шире сказать – в США.
Там всегда находили управу
На того, кто терзал плохиша.

 

Это будет такая управа,
Что трясусь я невольно и бзжу,
Но опять обижаю плохое,
То есть снова стишонки пишу.

 

На авось я всегда полагаюсь:
Бог на море устроит волну,
А управа плывет через море,
Ну и крикнет: «Спасите! Тону!»

 

Но железную эту управу
Вряд ли кто-то захочет спасать, –
И в нелепой надежде на Бога
Я стихи продолжаю писать.

 

© Copyright: Андрей Добрынин, 2022

 

 

 


*  *  *

 

Хочу я стать индейцем майя:
Все механизмы бытия
Великолепно понимая,
Тогда смотрел бы в небо я.

 

И всех земных существ планиды,
Все судьбы я бы знал тогда,
И пусть ветшают пирамиды
И джунгли входят в города.

 

Я продолжал бы безучастно
Шаги созвездий вычислять,
Ведь лишь мышление прекрасно,
Лишь ум способен изумлять.

 

А бытие, существованье,
Жизнь плотская – лишь средства для
Неукротимого взмыванья
Мыслительного корабля.

 

Кто взлёт познал – уже не хочет
Возиться с треснувшей стеной,
И пусть безудержно хохочут
Мартышки джунглей надо мной.

 

Упадок, тленье, разрушенье
Не в силах помешать уму.
Важнее понимать движенье,
Чем продвигаться самому.

 

О жрец, лохмотьями своими
Стан горделиво облекай,
И пусть бессмысленно над ними
Смеется яркий попугай.

 

2021

 

 

 


*  *  *

 

Я штаны последние донашивал,
На работе яростно горя,
И глаза от уваженья скашивал,
С нанимателями говоря.

 

И муниципальные начальники
Заставляли также прятать взгляд,
Ведь они – за Родину печальники,
Перед ними был я виноват

 

В лени, в неопрятности и в зависти,
Временами – в пьянстве бытовом,
Потому-то и болезней завязи
Развивались в тулове моем.

 

И теперь уж на руководителей
Сделалось мне некогда смотреть:
Нынче по примеру прародителей
Надо мне лишь честно помереть.

 

Недосуг мне проявлять почтительность –
Выхожу я с палочкой во двор
И сквозь богомольную растительность
Прямо в небо устремляю взор.

 

2021