Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь, Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
— Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали

Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
АННА КУТЫЕВА

Анна Кутыева

* * *

 

И, улыбнувшись так радушно

Тихонько горю своему,

Она сказала: «Будь послушно.

Пойми, что ты мне ни к чему.

 

Затем ли я тебя впустила,

На тихий-тихий сжалясь стук,

Чтоб ты мне душу отравило

И дело вынуло из рук?

 

Садись. Вот книги, вот газеты,

Вот плед. Сейчас поставлю чай.

Погрейся в комнате. Но мне ты,

Прошу, будь умным, не мешай».

 

 

 

 

 

* * *

 

Когда, возвращаясь домой,

Я слишком ясно себе представлю,

Как хлопнет парадная дверь

И черное окно моей комнаты

Покажется мне не равнодушным,

А нетерпеливо ожидающим,

Чтобы выплеснуть на меня

Половину своего одиночества,—

Я сделаю вид,

Будто забыла купить хлеба,

И вернусь с моей темной Пушкарской

Обратно на Большой,

И зайду в булочную,

Чтобы купить два батона и сахару.

Я услышу, как монета звякнет о блюдечко,

И увижу человеческие лица.

«Пожалуйста, два батона и сахару!»

А на улице начнется дождь,

И мои покупки намокнут.

А дома еще целая буханка

И полная сахарница песку.

А этот теперь слипнется.

 

 

 

 

 

* * *

 

У меня сосед — куритель.

И всегда по вечерам

Он сидит — квартирный зритель,

Прислонившийся к дверям.

 

Ни рыбалки, ни охоты.

Телевизор, знаю, есть.

Возвращается с работы,

Как и все мы, где-то в шесть.

 

И пока угомонится

Кухня с варкой и мытьем,

Поздоровавшись, садится

В закоулочке своем.

 

А жена накормит дочек

И его зовет поесть.

Только в комнате дымочек

Не положен: можно — здесь.

 

Выйду за полночь на кухню,

Ставлю чайник разогреть.

Удивляюсь: не наскучит

Целый вечер так сидеть.

 

Но сидит и курит, курит,

Курит, курит в закутке.

Все мерещится за кухней

Красной точкой в темноте.

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Какая радость — приходить к друзьям!

Но не на час, не на два, а надолго,

На целый день. Как медленно он длится!

Вот утро. Вот встают, звенят посудой,

За чай садятся — ты садишься с ними.

Какие-то чужие разговоры

О неизвестных мне и чуждых мне заботах.

Расходятся. А кто-то остается,

И варит суп, и возится на кухне

С кастрюлями. Свою предложишь помощь:

Сходить за хлебом, подмести, прибраться,

Полить цветы. А после будет время

Сесть почитать и перерыть их книги,

Все посмотреть, перелистать, потрогать.

Вернутся школьники — и сядут заниматься,

Потом уйдут на музыку, а после

По одному и взрослые сойдутся.

Скрип половиц из комнаты в другую,

Звук радио. Недолгий плач ребенка —

Его утешат тут же. Разговоры,

Улыбки, ссоры, новости, вопросы,

Кому-то — поручения. И планы

На следующий день — и, значит, я

Уж не увижу их осуществленья.

Еще светло — а вот уже стемнело.

Поужинают — смотрят телевизор,

Зевают. И все тает ощущенье

Своей отчеркнутости. Время длится, длится.

Еще подсядет бабушка с вязаньем.

Пробьют часы. Еще вернутся дети

На кухню перед сном пить молоко,

Поймают кошку, на кровать затащат.

И лишь потом погасят свет — и тихо

Все станет в доме. Здесь ложатся рано.

А ты уходишь, едешь через город

В пустом автобусе, и за окном мелькают

Названья и витрины магазинов.

Но и они давно уже закрыты.

И пусто все, и улицы безлюдны.

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Я живу на втором этаже.

Новостроечный каменный блок.

Ощущенье простора в душе

От газона с тропой поперек.

 

Утром очередь. Я с молоком

Возвращаюсь, бидоном звеня.

Здесь, где каждый со всеми знаком,

Удивленными взглядами дом

Провожает меня.

 

Дверь открою — соседских семей

Во дворе перебранка слышна.

И контрастны на фоне окна

Разноцветные пятна космей.

 

У подъездов цепочкой огни —

Словно мчатся в ночи поезда.

О, как гулко и страшно звенит

В коридоре моем пустота!

 

 

 

 

 

 

* * *

 

Вот Институт переливанья крови.

Здесь тишина. Идут эксперименты.

А на широких лестничных площадках,

Из отделений выползая к свету,

В рабочие часы стоят больные

И долго не уходят, если няни,

Ворча на нарушение режима,

Их не разгонят по своим палатам,

И долго молча, взглядом посторонних,

Глядят на пробегающих сотрудниц.

Количество аминоредуктазы,

Гемоглобина и фосфатов крови —

Вот все, что знаю я об этих людях.

Больные умирают от лейкоза.

А тех, кто умирает в воскресенье,

Кладут на черной лестнице, чтоб после

Прозекторская, выйдя на работу,

Их забрала. И в понедельник утром

По черной лестнице мы проходить боимся.

 

 

 

 

 

 

Март

 

Полночные плачи мартовских кошек.

Воробьи на асфальте рассыпали классы.

По Летнему саду бродят деревья

В промокших ботинках и студят лодыжки.

Звенит трамвай, алюминиевой ложкой

Перемешивая тающий город.

 

 

 

 

 

* * *

 

«Конечно, я учила интегралы,—

Мне говорила девушка, смущаясь.—

Мы все это прошли в десятом классе.

Теперь я ничего уже не помню.

 

Я в школе недостаточно старалась —

Поэтому, наверно, невезенье:

Четвертый год не попадаю в вузы...

Зато у вас, я думаю, позволят

 

С работы уходить немного раньше?»

А я, включая микрокалькулятор,

Ответила: «Уборщиц нам не нужно».

 

 

 

 

 

* * *

На чужих, нелюдимых диванах

По привычке садиться на край.

Я здесь лишняя. В тонких стаканах

Выдыхается слабенький чай.

 

Для уюта задернуты шторы.

Телевизор урчит вдалеке.

Я нежданный пришелец, который

Всем мешает, как гвоздь в башмаке.

 

Мне пора бы уже собираться,

Нетерпенье во взглядах сквозит.

Так нелепо — в гостях согреваться,

По-кошачьи тереться о быт,

 

И с балкона рассматривать город,

И считать на обоях цветы,—

Как любить из ночной темноты

Силуэты на тюлевых шторах.

 

 

 

 

 

* * *

 

Прощай, любимый. Осень наяву.

Деревья держат листья, как младенцев.

Прощай, любимый. Я еще живу.

Вот, не забудь белье и полотенце.

 

Когда уедешь в дальние края —

Там так же стынут пальцы мокрых кленов

И так же воздух холоден спросонок.

Прощай, любимый. Доброго житья.