Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА
Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
АНАСТАСИЯ ХИГЕР

Анастасия ХИГЕР (г.Владимир, Россия)

Игра со звуками

               

Тюльпаны или лилии

с лиловыми отливами

В саду на зелень вылили.

Шумели ели с ливнями

И пели над полянами

и плакали с полынями.

За окна утки стаями

растянуты усталыми,

Без сил садились на воду

и пили воду талую,

Клевали предзакатную,

раскрашенную в алое,

Озерную, как зерна.

Шифоновые шарфики

весна на шеи вешает

Шумит листва шершавая

Зеленого орешника.

А в декабре с морозами —

Сугробы под березами.

Узоры цветом розовым

Закат разлил над озером.

Вдали дороги длинные

Делились на развилины

И были видны дивные

Разводы над долинами.

 

 

 

 

Ангелы в небе

 

акростих с ошибкой

 

Пурпурным закатом земля окровавлена

Осколки озер перерезали лес.

Сегодня заснуло. А завтра отравлено

Морщинами в зеркале. Каждому крест

ОТпущен по силам. Но силы покинули

Размеренным шагом под марши минут.

И крест надломился. И встану ли, сгину ли

Теперь неизвестно. Но ангелы ждут

Единственный взгляд, запорхнувший нечаянно

В святую обитель. И тут же летят

На плач безысходности, звуки отчаянья.

Есть вера, надежда. И значит простят

Больную унынием, грешную душу.

Осенняя грусть не смертельна. Взгляни:

Там ангелы в небе… на море, на суше.

Ах, ангелы в небе…. И серые дни

Малиновым соком зальются до края,

Аллеи расцветятся в солнечный свет.

Найду свой ковчег и на поиски рая,

Грехи замолив, я отправлюсь. Сто лет —

Едва ли дорога длинна. Надо мною

Любовь расцвела путеводной звездою.

 

 

 

 

Августовская тишина

 

Акростих

 

Август разбрызгал на ветках рябины

Взрывы рубиновой краски. Рассвет

Город раскрасил в ласково-синий,

Ультрамариновый утренний цвет.

Солнце в оранжево-розовой пудре

Топит прохожих. А ветер плетет

Осени яркие рыжие кудри

В колос пшеничный. И лето пройдет.

Смоет сентябрь листвы изумрудность,

Капли рассклеит на всех зеркалах...

Август затихнет. Сентябрьская мудрость —

Яркого августа ливневый крах.

Тихим шуршанием листьев опавших

Или шептанием сонных дождей

Шлепает осень походкой уставшей.

И тишину миллионы людей

Носят в сердцах, вспоминая как будто

Августа тихое синее утро.

 

 

 

 

Фиолетовая медленная дрема

 

Фиолетовая медленная дрема.

После всех пылающих событий

Выходить не хочется из дома —

Только спать. И сонная обитель

Бережет меня от притязаний

И амбиций, брызжущих слюною.

Я ушла от собственных терзаний

В тихий угол. Близкие со мною

Так милы и ласковы, что вскоре

День апрельский с талыми снегами

Унесет заплеснувшее горе

И расстелет счастье под ногами.

 

 

 

 

Дождь-палач

 

Шелестит по откосам брызгами,

Оседает на стеклах каплями.

По ладоням - как будто розгами,

А по венам - как будто саблями.

Дождь-хирург раздробил запястья,

И какой уже день бессменно

Шепчет разум "ты стерпишь, Настя".

И терплю. Только зря, наверно.

Колдуны вызывали ливень,

Чтобы мы захлебнулись болью,

Чтобы не было больше линий,

Обвивающих нас с тобою.

И размокший декабрь устало

Уплывет за моря и страны.

Вот и все. Ничего не стало.

Только раны. Сплошные раны.

 

 

 

 

Депрессия по пятницам

 

Долгое время затянуто тучами,

Еле шевелится. Замерли сны.

Пятые сутки, безумьем замученный,

Разум торгует за четверть цены

Едкими мыслями, злобными фразами.

Сутки шестые. Два черных крыла

Спину пробили. Распроданный разум

Имя не вспомнит. Седьмого числа

Явится свита с такими же крыльями,

Пряча под перьями сломанный день.

Около двери под лампами пыльными

Пятница бросит тревожную тень.

Я застываю над сложностью каждой

Тайны, подброшенной в темный проем.

Новая пятница. Крылья однажды

Истово выведут "мы не умрем".

Целое утро я буду закрашивать

Адского цвета пятно на стене.

Месяц без пятниц у Бога выпрашивать —

Видимо, все, что останется мне.

 

 

 

 

Я в другом измерении

 

Я в другом измерении.

Перевернуты стороны. Линии

Изогнулись во времени.

Только небо такое же синее.

Все, что было написано,

Обвивает изящными строками

Руки авторов. Истина

Вместо света. Луна волоокая

Утопилась в озерной бездонности.

Снег взлетает стрекозами

К низким тучам. В свободной бездомности

Я сливаюсь со снежными грозами.

Боль другая. Не то, чтобы не было

Боли вовсе, но как-то все сладостно.

Я живу в перекрученной небыли,

Я живу, и от этого радостно.

 

 

 

 

Тому, кого я жду

 

Танцуют дни под трафарет,

Обыкновенные, пустые.

Молитву краски на мольберт

Услышет кисть. И миг застынет

Картинной твердью. Этот миг

Откроет дверь моим надеждам.

Герой, воскреснувший из книг,

Обнимет ласково и нежно.

Я поклянусь ему во всем.

Желанный гость, ты станешь светом,

Дарящим жизнь. Моим огнем,

Уютным домом. Только... Где ты?

 

 

 

 

Воронье

 

И налетело воронье...

Разбередить останки веры,

Обречь на нищенство, без меры

Друг другу каркая вранье.

Просторы лжи одним крылом

Рисуют приторной гуашью.

О тех, кто в бое рукопашном

Кромсает перья их ножом,

Лютуя, каркают все громче.

Я так боюсь их черной стаи.

Тревога, в тучу вырастая,

Бежит в мой дом быстрее ночи.

Оберегая тишину,

Глухая боль ворон задушит.

Она давно мне верно служит,

Молясь смиренью моему.

 

 

 

 

Как я не люблю

 

Акростих

 

Такой любви простая суть:

Обман и приступы печали.

Сто оправданий. Обмануть

Кого ты хочешь? Не себя ли?

Аккорды гордости твоей-

Смешное детство. Дни и ночи

Метут все лишнее за дверь.

Едва ли снова ты захочешь

Работать сердцем, верить, ждать.

Такой любви, как я хотела

На свалке чувств не отыскать.

А по шаблону, между делом,

Я не люблю.

 

 

 

 

Рассвет

 

Только выйдет - и тут же целует

Светом матовым, бархатным, нежным

Полусонные ели и туи.

По ступеням пройдется неспешно...

В ожидании солнечной ласки

Тороплю разморенные двери

Отворить этой утренней сказке.

И захочется землю обмерить

Светом, сердцем, а были бы крылья...

Вместе с первыми солнца лучами

Резать туч фиолетовых клинья.

Колыбель, что деревья качали,

Отпускает детей своих в небо.

Гомонят они песни рассвету:

"Ветхий деньми! Ты много где не был,

Пролети по заснувшему свету!"

 

 

 

 

Быстро, пестро и очень все весело...

 

Быстро, пестро и очень все весело.

Наше время танцует, булгачится...

У иконы святой перекрестится

И на веки бессрочные спрячется.

 

Все прекрасно. И в Бога не веруя,

Мы детей повели на причастие.

Только храм - равнодушие серое,

И дорога к нему - безучастие.

 

Волчьи стаи на праздничных улицах

Машут флагами зверю проклятому.

В подворотнях старухи сутулятся,

Примеряя черты гиппократовы.

 

Прочь из этого мира подгнившего!

На долони, к озерам и пахотам!

Чтоб ракитой, рябиной и вишнями,

А не злобою дьявольской пахло там.

 

 

 

 

Золотая доля

 

Все могло получиться пристойно –

Светлый дом и орава детей

Для машины огромное стойло

И просторный зал для гостей

 

Кресло мягкое, свежая пресса

Черный кофе в постель по утрам

Только чувствам здесь стало тесно

Стало тесно моим стихам

 

Для того, чтобы плакать вволю

Убежала бы в спелую рожь

И свою золотую долю

Продала бы за ломаный грош.

 

 

 

 

Реки возвращаются

 

Реки уносят мой день в горизонт.

Если бы знать - без единой помарки

Красила б жизнь, этот порванный сон.

Идолы ждут в завершающей арке

Возглас последний. Продлить я молю

Осени желтое стылое утро.

Завтра не будет. Есть миг на краю

Вечности. Господи, как же мне муторно

Разные дни проживать как один.

Армия серых минут в наступлении.

Щелкает маятник. Белый сатин

Ангел мне дарит. Грехов искупления

Юность не ведает. Как же мне быть?

Так и идти, возвращаясь к истоку?

Снова и снова? Прикажите жить?

Я сомневаюсь… Все как-то без толку…

 

 

 

 

Песня ливня

 

Великолепны, несравненны

Тонкосотканные слова

О чем-то вскользь. Привыкли стены

Зеркалить эхо тихих фраз.

Привыкли стены – я жива,

Привыкли стены. Им до нас

Нет дела. Ливень заспешил,

Асфальт укутывая в серый

Плащ осенний. Ливень сшил

Все звуки ночи воедино.

Нет больше города, машин,

Им не до нас. Невозмутимо

Зонты плывут, со всех сторон

Собой закрыв хозяев лица.

Мой нежный шепот, тихий стон

Не прерывай. В разлитых лужах

Он песней ливня растворится.

Нет никого. Никто не нужен.

 

 

 

 

Гроза

 

Я шла по лестнице – из мрамора перила,

В конце пути – сверкают купола.

Мне надо к ним дойти, но я скользила,

Мне невесомой надо быть – я тяжела.

 

Я рву гортанью черную тревогу,

Осела в легких каплями гроза.

Еще ступень – и шаг навстречу Богу,

Я так иду, и нет пути назад.

 

А если купол – красок акварельных

Засохший и расколотый обман?

И молний яростных короткое горенье

Всего лишь проблеск солнца сквозь туман?

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

 

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь,

Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
   — Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали