Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА
Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
АЛЕКСАНДР ПРОХАНОВ

Александр Андреевич Проханов (род. 26 февраля 1938, Тбилиси, Грузинская ССР, СССР) — советский и российский политический деятель, писатель, сценарист, публицист, журналист, общественный деятель. Член секретариата Союза писателей России. Главный редактор газеты «Завтра». Лауреат премии Ленинского комсомола (1982).

 

Александр Андреевич Проханов – одна из самых романтических фигур нашего времени. Часть своей жизни он провёл среди лесов. Другую часть – среди белоснежных храмов. Третью – среди бесчисленных войн и сражений. Он – свидетель революций, падения и восстания царств. Мы знаем его как прозаика. Его стихи – неожиданность для нас. Что ещё хранится в таинственной прохановской душе?

Русский камень

 

 

 

* * *

 

Я книга неразрезанных страниц.

Я тот фонарь, где не бывает света.

Летела стая розовых синиц

И пропадала среди белых веток.

 

 

* * *

 

Последних снов обугленные тени.

Последних слов осенняя трава.

Последний вздох несбывшихся хотений.

И выпал снег. Настали Покрова.

 

 

* * *

 

Я в снегопад упал без одеяний.

Твоя рука в забытом серебре.

Брусничный лист божественных деяний

Красней, чем зори в чёрном ноябре.

 

 

* * *

 

Твоих лугов заплаканные лица

И стон слепых гармоник на селе,

Где вянет голубая медуница

С пером светлей лазури на крыле.

 

 

* * *

 

Я вижу сон. В часах опали стрелки.

Прошли на колокольню звонари.

Но звука нет. Две розовые белки

Высоких звёзд качают фонари.

 

 

* * *

 

Я вышел на крыльцо бездонной ночью.

Ведро воды с упавшею звездой.

Ты мне открой, о, милосердный Отче,

Зачем снега пахнули резедой?

 

 

* * *

 

И грянул бой, священный, рукопашный

Цветущих трав и птичьих голосов.

Так опадают осенью вчерашней

Цветные листья с голубых лесов.

 

 

* * *

 

Я жил в лесах. Крик ворона горластый.

Еловых веток тёмные ресницы.

Я припадал к серебряному насту

И целовал стеклянный след лисицы.

 

 

* * *

 

На белизне заснеженных страниц,

Где замерзает след стеклянный лисий,

У снегирей и золотых синиц

Расцвёл зари малиновый трилистник.

 

 

* * *

 

Моих полков, пропавших под Смоленском,

Последний след истаявших дорог.

Мне покажи на празднике вселенском

Родной избы обугленный порог.

 

 

* * *

 

Меня нашли в осенней лебеде

Средь чёрных стай, летевших на зарю,

Где золото на ветряной воде

И белый лев, склонённый к фонарю.

 

 

* * *

 

В мой сад слетелись вещие синицы.

Железный век свой совершил прыжок.

Твоё лицо на белой плащанице

С моим лицом, как огненный ожог.

 

 

* * *

 

Настольных книг лукавое коварство.

Винтовок сталь в кровавых кулаках.

Куда ж нам плыть? Плывёт за царством царство,

И Божий лик сияет в облаках.

 

 

* * *

 

Я вижу сны окаменелых баб.

В пустых глазницах синие рассветы.

Я вижу след окаменелых лап

И слышу стук окаменелых веток.

 

 

* * *

 

Мы шли с полками туркестанской степью.

Я помню командиров имена.

Мне губы обжигал солёный пепел,

Впивались в грудь колючек семена.

 

 

* * *

 

Благоухай, пион, цветок забвений.

Я вновь целую дивные персты.

На полотне белеющих мгновений

Шелками шиты алые кресты.

 

 

* * *

 

На горных ледниках сверкали грани.

И озеро, как голубое блюдо.

На той войне я был смертельно ранен.

Не пулей. Взглядом мёртвого верблюда.

 

 

* * *

 

Я различаю голоса растений,

Опутавших мой череп безымянный.

Я тот, кто не отбрасывает тени.

Я – в тёмном небе свет зари румяной.

 

 

* * *

 

Мне в колыбель упал зелёный лист.

На гроб легла сырая гроздь рябины.

Где та, с которой нежно обнялись,

Земную жизнь пройдя до середины?

 

 

* * *

 

Я стал слепой. Во мне сгорели очи.

Меня враги, как дерево срубили.

Но вижу, в синеве московской ночи

Горят пятиконечные рубины.

 

 

* * *

 

С кремлёвских стен, краснее земляники,

Сочится сок горячих топоров.

Где золотой главой Иван Великий,

Чернеют рты отрубленных голов.

 

 

* * *

 

Прости меня, что лучшую из лучших

Я обижал и вольно, и невольно.

Безумная луна бежала в тучах.

За ней гналась кривая колокольня.

 

 

* * *

 

У пулемёта разорвалась лента,

И вдруг такая тишина настала.

Трещал кузнечик в середине лета.

В саду на землю яблоко упало.

 

 

* * *

 

Морозный дождь летел полями

И, прозвенев, умолк вдали.

Берёзы стали хрусталями

И наклонились до земли.

 

 

* * *

 

Ещё был жив. Но мой прощальный взгляд

Следил, как богомольные старушки

Прилежно, по числу моих наград,

Кроили кумачовые подушки.

 

 

* * *

 

Мой сон. У голубой воды

У стен гончарного Герата

Стоят осенние сады

С плодами спелого граната.

 

 

* * *

 

Глаза без век и без ресниц.

Слепящий взрыв, горы паденье.

Огнём истерзанных глазниц

Мои последние виденья.

 

 

* * *

 

Два корабля из серой стали

Дробили лёд седой и хрупкий.

Пересекли залив и встали,

Блеснув стеклом гранёной рубки.

 

 

* * *

 

Я плыл по отражению дворцов.

Два белых льва ко мне тянули лапы.

Предзимний ветер дул в моё лицо

И мял края широкополой шляпы.

 

 

* * *

 

Я погибал в последний день сраженья.

Моей любви оплавленный янтарь,

Где на воде струятся отраженья.

Дворцовый мост и золотой фонарь.

 

 

* * *

 

Она ушла, как дивное виденье,

И на меня не обратила взгляд.

В пустом купе ещё витали тени,

Её духов печальный аромат.

 

 

* * *

 

Бежал беглец, покинув поле боя.

Мерцала звёзд бегущая строка.

Ему вослед, засыпана землёю,

Тянулась друга мёртвая рука.

 

 

* * *

 

Сияние даров не обретённых,

Воспоминаний меркнущая мгла.

Там фонарей струятся веретёна,

Там золотая невская игла.

 

 

* * *

 

Грибов осенних полная корзина.

Росой обрызган синий сарафан.

Тот дивный день, тот шелест стрекозиный,

Лесных цветов таинственный дурман.

 

 

* * *

 

Я – яма в прошлое. На дне её – цветы

И две войны, и лица милых женщин.

Но если в глубину заглянешь ты,

Увидишь дым, сочащийся из трещин.

 

 

* * *

 

Там на брусчатке серебро разлито,

Зубец стены, медовый цвет дворца.

Там мавзолей из красного гранита

И лунный камень мёртвого лица.

 

 

* * *

 

О жизни вечной вымыслам не верьте.

Как тень бесследная, пройдёт за родом род.

Я – мост, ведущий от рожденья к смерти.

Я – по мосту идущий пешеход.

 

 

* * *

 

Средь чёрных волн, на диком побережье

Чуть светится печальная коса.

Здесь с каждым днём всё глуше и всё реже

Звучат певцов усопших голоса.

 

 

* * *

 

Мой сон. У той горы высокой

Лилась река, блестя, как ртуть,

Струёй гранатового сока

На забинтованную грудь.

 

 

* * *

 

Над бездною протянутый канат.

Парящий в вышине канатоходец.

Твоих духов осенний аромат.

Моей любви заброшенный колодец.

 

 

* * *

 

Струитесь сны, места моих свиданий,

Средь синей мглы и зыбких фонарей,

У белых колоннад и жёлтых зданий

Лицо увидел матушки моей.

 

 

* * *

 

Тебя всё нет. Мы ждём тебя веками.

Хочу понять. Но мне не суждено.

Белеет в придорожье русский камень.

Под ним лежит заветное зерно.

 

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

 

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь,

Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
   — Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали