Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь, Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
— Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали

Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
АЛЕКСАНДР НЕМИРОВСКИЙ

Александр Немировский родился в Новосибирске, Академгородок. В 1980 году переехал в Москву. Работал помощником оператора в звукоцехе на киностудии им. М. Горького, художником по свету ВИА «Коробейники». Принимал участие в оформлении Советского раздела Международной выставки «ИНРЫБПРОМ-85» в Ленинграде. В 1985 году поступил в Московское училище Художественно-оформительского искусства. Умер во сне в ночь на 1 января 1986 года. Официальная причина смерти – острая сердечная недостаточность.

* * *

 

Когда-то давно

Я жил окнами в лес.

И в тот миг,

Когда дождь,

Пролетая с небес,

Видел меня,

Он не видел тот лес.

Да, я жил высоко...

И в окна мои

Не глядели глаза.

Штор не знал...

Говорят, на земле шли пиры и бои.

Не знаю. Был лес!

 

И в балконную дверь

Я его иногда запускал.

Но не помню,

Давно,

Из деревьев каких

Был он соткан...

Но это окно

Был мой

первый

триптих…

И я много

с тех пор

рисовал…

 

 

 

 

* * *

 

И пять гостей пришли

как будто выпить,

Но были все

в малиновом

опальном.

И позвоночником

звеня,

как по звоночкам,

тянул один из них

фальцет всё выше.

С него весь хор

степенно и по очереди

снял мягко взгляды

и оставил в нише...

И бархат

складками свисал,

и бледных рук

прозрачные молитвы,

и утончённый

неподвластный сад

Всё рос и рос

между гранитных

плитин.

И вот тогда,

Как в плавном

Завершенье,

На фиолетово-

сиреневом

снегу

я окунал

в блаженную неделю

Кисть дней своих,

обещанных

холсту.

 

 

 

 

НЕБО

 

Синее небо.

Ночью и днём.

Как много синего цвета

На свете...

Сон.

Говорят, оно чёрное

Ночью.

Но разве может быть

Чёрный свет?

Оно синее.

Бальзам на беду

Чью?

Оно ведь белое днём –

Этот тот же

Солнцем разбавленный

Синий цвет.

Чёрно-белое только кино.

В радуге таких цветов нет.

И я не хочу потому

Смотреть чёрно-белые сны.

За чёрным снегом

и белой землёй

Не видеть весны,

Чёрным по-белому

что-то читать,

Белым по-чёрному жить,

Чёрными думами

письма писать,

В белом по-чёрному пить.

Навек бы рассориться

чёрному и белому.

Одному жить как хочет –

по-чёрному,

Другому – как надо –

по-белому.

 

 

 

 

* * *

 

...Что же

В этой святой простоте

такое,

Что без Бога молиться

хочется!

И этим цветам,

названья которых не знаю,

И этому небу перед дождём...

 

 

 

 

* * *

 

Строгие лица,

Молчаливые звенья.

Двери открою

И – на колени.

Давайте молчать

На пороге мгновенье,

Прежде чем жесты,

Прежде смиренья.

И, провожая

После молчанья

В бессмыслицу лестниц,

В пролёты отчаяния,

Прежде чем цепи

Замкнут – не откроешь,

Жалобу скрепим

Молчанием

всего лишь.

 

 

 

 

* * *

 

Мне сказали,

что попугай

Не знает,

Что кричит гостям...

И хозяйке.

Мол, и сам не поймёт,

Что сказал,

И глазами вращает...

Я не верю!

Ведь синие посвисты

И зелёные

с жёлтеньким

перья

С сизо-красным –

Прекрасные повести.

Отчего же словам

Мне не верить?

Заступлюсь я за попугая.

Хоть скажу,

что и сам такой.

И хозяйке скажу:

Дорогая!

И

хозяину:

Друг ты мой!

 

 

 

 

* * *

 

Повезло.

Мы слетались на полночь,

Распускалась

оконная вечность...

Мы, конечно, подставим ладони,

Мы, конечно, придумаем песни.

И когда, не увидев проёмов,

Среди звёзд, и луны, и печали

Ослеплённые крикнут:

«На помощь!»

Мы шепнём:

«Мы пришли,

вы нас звали».

 

 

 

 

* * *

 

Ты постарела так в моей душе,

Как не состарят годы и вино.

Хоть платьев накупи,

Хоть перешей,

Что было старого. И всё равно

Ты для меня как тот цветок,

Что оставляю зло и, не таясь,

Я еду с балаганом на восток,

Где сто цветов всегда,

куда ни пасть.

А он один хранит пустой мой дом,

Ни влагою, ни солнцем ни богат.

И если напоит его другой,

Отдам ему его. Он будет рад.

Да, знай, я отрекусь и уступлю.

Быть может, только ты того и ждёшь.

Пусть под дождем покажется – люблю,

Когда с лучом ты солнечным уйдёшь.

И всё равно полночное шоссе

И первый светофор на Кольцевой,

Хоть не желай того, вернутся все.

Куда тебе, куда ещё домой?