Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА
Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
АЛЕКСАНДР БАЛАБАШ

Балабаш Александр – русский прозаик, поэт-верлибрист.

* * *

 

В Иерусалиме уже покойно.

Собака лает, словно рассыпает

Железные монеты по асфальту.

Собака – не собака. Превращения

Невидимо для следствий и причин

Развертывают мнимые картины,

Пройдут и канут.

Звуки

То затихают,

То опять возникнут

То там, то здесь,

И входит в сердце радость,

Стучится:

– Кто там?

– Небо серее сери,

И змеи ветра.

– Вы откуда?

– Из дали,

Но о том не скажешь.

Ласточки летают,

Разбужены.

Их тоже напугало небо.

– Как облака тревожны, знаете?

– Откуда?

О том не скажешь.

 

 

 

 

 

* * *

 

Забудется скрипка,

Рояль замолчит,

И в темноте заблестят звезды.

Застынут облака в небе,

Но тревога

Не уснет в моей душе.

Что-нибудь не так?

Не знаю.

Может быть я забыл сказать

"Спокойной ночи"

Собаке,

Которая спит

Под моим окном.

 

 

 

 

 

* * *

 

Летит быстроногое сердце

К серым холмам.

Проснется и мечется как олень

Взгляд по холмам.

По крышам и стенам,

По кронам деревьев,

По тысячелетним холмам.

И раненой птицей,

И черною кошкой,

И тонкой

Как северный ветер стрелою

Из темного дома

На светлую землю

Ступаю,

Как тени ночные проходят.

 

 

 

 

 

* * *

 

Пройдет ночь,

Уберет камни с дороги,

Сотрет злые мысли,

И душа станет чище.

Ах, утро и радость

В моем положеньи

Подарят приятные

Мысли и планы.

На серую воду

Блестящие чайки

Садятся как брызги

Упавшей кометы.

 

 

 

 

 

* * *

 

Ночь,

Вот и Апрель мой

Зрелые размышления гонит

И собак от дома к дому.

Пять ручейков,

Пять пальцев.

Пять золотых колец

Кладу в траву

И нахожу в листве.

Терн и Вереск,

Песок и небо,

Холода в Апреле.

 

 

 

 

 

* * *

 

Голова болит,

Легка эта боль, тяжела печаль.

Душу не выучить снова любить.

Когда-нибудь ночь разбудит в постели

Мои глаза,

И больше там ничего не будет.

Когда-нибудь я растворю окно и выпью

Весь свет фонарей на моей улице,

И услышу, как уходит полночь,

Шурша подолом по городу.

 

 

 

 

 

* * *

 

Грусть, ты мой частый гость.

Взгляни на себя в зеркало

И увидишь,

Как падают листья,

И струятся воды.

Увидишь свои глаза

И удивишься,

И не сможешь ничего понять.

Кто ты, кто я и кто он?

А небо уже отяжелело

Вечерним синим светом,

И читает твои мысли,

И задумчиво смотрит на тебя,

Подперев щеку рукой.

О чем оно думает, это небо?

Молчит и не отвечает.

И грусть раскинула шатер

В моем сердце.

И поднимается дымок

Из ее очага.

 

 

 

 

 

* * *

 

Учу новый язык,

Пытаюсь стать новым,

Пытаюсь остаться старым.

Поспевают груши в диких рощах.

Ищут и не находят –

Где же лето?

Не огорчайся,

Завтра, наверное, будет легче

Считать деревья

И спать на траве.

Луна прибывает,

Месяц Август над нами

Раскинул сети.

Будь осторожен, идя по полю,

Повесь над кроватью записку,

Что в Августе в поле

Часто встречаются змеи.

 

 

 

 

 

* * *

 

Как, кап, капают,

Часы идут.

Сонливое желанье

Исчерпанных минут.

Кран закрыть лень.

Мимо проходит день.

В окно мое распахивает солнце

Крылатую очерченную тень.

Я выслушал сегодня этот день

И не нашел изъяна.

И щебетанье птиц и стук трамвая,

Стук сердца,

Разговор соседей

И далекий выстрел.

Наверно, нет прощанья

Лишь прощенье.

Перед грозой махровые халаты

Сменили на защитные одежды

И зонтики на каски

В ожиданье града.

 

 

 

 

 

* * *

 

Лето, бабочка,

Ветер кружит над миром.

Пароходов мел светел,

Пароходов путь синен.

Пароходам сниться пристанище

Где шторма и ветра нет.

Мой мир дымится – пожарище

Смятений, обид и бед.

Лето – тонкая мелодия –

Джаз, роке-н-рол, твист.

Непонимание прошлого –

Моя жизнь.

Изменится время,

Иллюзия, иллюзорность.

Мой кинематограф встречь –

Испорчен.

Часы мои бьют,

Послушай,

Как море вздохнуло,

И легкий шелест

По миру кружит.

 

 

 

 

 

* * *

 

Таянье снегов – будто весна,

Предчувствие любви – словно уже пришла.

Новый багряный ветер

С ног сметает прохожих.

Предчувствие близкой смерти

На гололед похоже.

 

 

 

 

 

* * *

 

Плечами чувствую молчанье

Твоих завороженных стен,

Как слабых рук тяжелый плен,

Как легких теней колыханье.

И до рассвета будут сниться

Ресницам колебанья волн,

А в светлом царствии земном

Нам утро растревожат птицы.

 

 

 

 

 

* * *

 

Танец светил

В памяти ночи,

Сторож траву расстелил

И алебарду точит.

Мост полуночный челн

Для чужаков и бед,

И проходящих снов

Вот уже сорок лет.

Телеудар луны

Явственен, точен, быстр,

Как первородный смысл

Я безнадежно чист.

В этой войне за плоть,

Где зеркала разят,

Я предпочел бы сон,

Сан и осенний сад.

 

 

 

 

 

* * *

 

Невозвратимо, причудливо краски меняет,

Уходит, нельзя возвратить,

Сливается с ночью.

Последняя птица стремглав пролетела

И ветки каснулась крылом.

Весенние тучи, дыша проплывают,

И в звезды вонзаясь,

Роняют цветок на траву.

От дня остается лишь ветер-иголка,

И нитью сшивает отдельные области тьмы.

 

 

 

 

 

* * *

 

Что вы стынущие стены

Побелели от молчанья?

Ниохотчи как глухие

К разговорам.

Сникнет вечер,

И прожилками покроет

Мостовую на бульваре.

И иголкой острой боли

До бровей натянет шапку

Стылый ветер-пересмешник

На освистанном мосту.

Дудка, дудка – ветер свищет,

И пронзительные тени

Надвигаются на город,

Погруженный в созерцанье

Тайны в темных переулках.

Над кукующей сиреной,

В кружевном дожде акаций

Спрятан гробик мирозданья

И ключи моих желаний.

 

 

 

 

 

* * *

 

Когда бы я был великим,

Когда бы я был известным,

Когда бы я был хоть добрым,

Я сделал бы:

Ветку сирени и радугу,

Корабль небесного цвета,

Ветер страны в тумане,

Розовую пиратку

На мачте стального корвета.

Я расписал бы небо

Ляпис-лазуревой краской,

Прибил бы из жести звезды

И соловьиное пенье

Развесил в кустах осенних.

 

 

 

 

 

* * *

 

Из-за леса встали два солнца,

Туман молоком разбавлен на заре.

Я сквозь белое лечу легко.

В дымке розовых берез

Силуэты встречь.

 

 

 

 

 

* * *

 

Мне дарят дороги

Недолгое успокренье.

Но лишь в одиночестве

Время снова начинает идти медленно.

Мое сердце успокаивается,

Бьется в такт дождевых капель.

Высокая магия обычного мира

Находит путь к моим глазам.

 

 

 

 

 

* * *

 

Тоска как хлебные поля бледна.

Старик и пудель выйдут на охоту

Мышей летучих.

В тростниках, у озера,

Уляжется,

Не зашуршит, не дрогнет время,

И утром станет новым.

 

 

 

 

 

* * *

 

Невечно это ожиданье,

Когда проснется сад.

С рассветом умирает знанье,

И гаснет свет лампад.

Невечна эта осень зренья,

Когда зайдешь за поворот,

Когда поверишь в откровенья

Счастливых снов и вещих нот.

Когда в нетронутое утро

Березы окунут тела,

И через тонкое "как будто"

Как тени промелькнут века.

Меняя маски и печали

От светлой и до темной грусти,

На кромке радужного Мая

Быть может осень нас отпустит

 

 

 

 

 

* * *

 

Листья зеленой пеной

В танце дождя и стали

То-ли в дома стучаться,

То-ли с ветром играют.

Ливневые закаты

Словно в руке и в капле,

Словно в тисках зажаты,

Словно распяты в раме.

В этой стране нет стужи,

Яблоней отцветанье,

Листьев переплетенье,

Смеха размеживанье

На голубой и синий.

И лепестками лето

И с головой укрыто,

И до нага раздето

 

 

 

 

 

* * *

 

Скажите, вам нужно счастье,

Или может быть смерть?

В этот вечер побыть царицей,

А потом умереть.

Ну а мне хочется всадником

На коне без подков и земли,

Что бы вам на унылой окраине

Сорок роз чуть живых принести

 

 

 

 

 

* * *

 

Пропало и пережилось услышанное

Тонкое метелье зимних знаний,

В точиле точек мирозданий,

На рубеже грядущих нот.

И апельсиновые песни,

Случайно собранные вместе

И лотоса усатый кот.

И пал комар на море Росса,

В росу и мелкую парчу

С речного тонкого откоса,

В мою вечернюю страну.

 

 

 

 

 

* * *

 

Я восемь раз буду уверен

И промахнусь,

И тогда, покусывая губы,

Пойду провожать женщину.

Уже нет машин.

И нет причины думать,

Что можешь больше

Чем услышать голос.

Не говорит, а дышит.

Теряют разговоры наши

Хвосты за выступами зданий.

Усни на время –

Забудешь сразу.

И выйдет острый чертик боли

Из сердца,

Тоже отдохнет.

 

 

 

 

* * *

 

Бывать в Иерусалиме ночью –

В ночи пленненым быть.

И вечереют перегоны

Последних солнечных стоянок.

Такие тучи – уже не тучи,

Нельзя сказать.

Бывать в Иерусалиме ночью –

Исчезнет боль.

Проходит, умирая,

В холмах лесных земная осень

Надежд холодных.

И некто

Творит привычную молитву,

Меняет повороты мира,

И положение весов,

И даже время,

Даже сердце.

 

 

 

 

* * *

 

Что такое моя тоска?

Четыре стены без окна?

Память о детстве,

Женщина или ангел?

Пистолет на моем столе,

Или само мое сердце?

Когда она приходит,

Встреть ее как гостя.

Если ее не замечаать,

Она опустошит душу.

Выйди и встреть ее.

Посидите за пустым столом

Как три ангела.

Она покажет тебе путь

К самому себе.

 

 

 

 

* * *

 

Все останется по прежнему.

Будет хлопать окно от ветра.

В этой послепраздничной тишине

Никто не придет и не спросит:

– Как вы поживаете?

Передвинуть тень

На девять ступенек назад,

Так просто.

 

 

 

 

* * *

 

И ангел, угадавший ложь

В прозрачном эхе пирамиды,

Ушел с разорванной витрины,

Когда на город выпал дождь.

Когда на город падал снег,

Был долгий миг последней лужи,

Собака на асфальте стужи

И чей-то непристойный смех.

Казалось ночь ткала кумиров

Из непреложности греха,

Лишь только это и любила,

Лишь только это и могла

 

 

 

 

* * *

 

Осенний марафон на грани снов и грез,

На грани помыкающей простуды,

И упоенье ветряной страной,

Любовь на перепутье дней.

И крепкий как кулак,

Как бормотанье дня,

Как галстук к липкой шее,

Как простуда,

Без предсказания числа или имен

Незримый корифей наук и писем

Завершенье лета – Октябрь.

И угаданья ветренной цыганки,

Любовь к Тебе,

И ожиданье встречь,

И предвкушенье,

И отдохновенье,

В конце-концов.

 

 

 

 

* * *

 

Мои стихи во мне звучат,

А я в стихах как тонкая струна.

Я выхожу в отцветший сад

Траве стихи о Ней читать

И слушать травы

Как стихи о Ней.

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

 

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь,

Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
   — Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали