Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА
Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
АЛЕКСАНДР АНАШЕВИЧ

Александр АНАШЕВИЧ — родился в 1971 г. Работает журналистом, живет в Воронеже. Автор нескольких книг стихов: "Столько ловушек", М.: АРГО-РИСК, 1997; "Театральный роман", (совместно с Еленой Фанайловой). — М.: Изд-во Р.Элинина, 1999; "Сигналы сирены", СПб.: Митин Журнал; BoreyArtCenter, 1999; "Неприятное кино", стихотворения. — М.: ОГИ, 2001; "Фрагменты королевства", стихи, драмы. — М.: Новое литературное обозрение, 2002; "Птички бабочки мертвячки". Тверь–СПб.: Kolonna Publications, Порядок слов, 2012. Дважды входил в шорт-лист Премии Андрея Белого.

Из «Польских песен»

 

между россией и польшей, между краковом и москвою

ходила смерть, трогала мое сердце рукою

ходила, смотрела на все стеклянными глазами

просила: отпусти меня в петербург на три года

только там буду счастливой

там холера, чума, мерзкая погода

там целые толпы черного мертвого народа

ни одного не видела без стальной бритвы и топора

лягут под моими ногами как трава

хочешь и тебя возьму с собою

станешь моей правой рукою

будем плясать на имперской площади, над невою

биться об александрийский столп головою

смеяться, блевать, мастурбировать, испражняться

как императорские паяцы

отпусти меня в петербург, не держи в своем сердце

я, твоя смерть, прошу: отдай меня моей смерти

 

 

 

* * *

 

Все праздники сижу в пустом дому

родственники уехали умирать в кострому

а за окном безумие, карнавал

нервничаю, пью корвалол

в форточку залетел воздушный шар

никогда не закончится этот кошмар

а на улице гремят барабаны, гудят рожки

люди несут в руках семечки и пирожки

я бы могла затеряться в этой толпе

я бы могла протащить их всех на своем горбе

но не могу подняться, дойти до двери

бросили меня все друзья, попутчики, поводыри

а за окном фейерверки, гулянье, бардак

все веселятся: клоун, солдат и дурак

я же лежу, папироской прожгла простыню

сердцем прижалась к смерти, к ее ледяному огню

 

 

 

Новый файл: predposlednee rojdestvo.txt

 

Поет золотое божество, сияет шоколадное Рождество.

Стоят за спиной, изливают холодный свет.

Нажимаю Enter, вхожу в Интернет.

Enter: идут с брильянтами волхвы

Enter: кто у Бога под сердцем?: мы

Enter: ни в одну скважину не входит ключ, голова болит,

подленинградские вечера, десятников леонид.

У меня голова болит, болит голова.

Засасывает Черная канавка, ее невские рукава.

Как приблизиться к тебе, нажать Delete?

Питерское пиво подкармливает мой расцветающий пиелонефрит.

В горле черной костью стоит москва,

яд вытекает из золоченого соска,

сердце осталось у вратаря цска,

мяч улетает в космос с его носка.

Выхожу на улицу (Alt-X).

В этом есть определенный риск, высокий смысл.

Черным убийцей стоит за спиной москва.

Перепиши мою любовь с жесткого диска на диск А.

Откроем этот файл в канун Рождества.

Купим горячего виски, вина,

войдут в нас тонкой иглой алкогольного веретена.

Истина не в стакане — на дне ведра.

Говорю с тобой, Федр, говорю, не вижу;

не открыть телефонные, электронные врата.

Никому не стянуть с нас огромного тысячекилометрового одеяла.

Не отнять телефон — главную часть моего тела.

Уже опустели, сгорели все радиотеатры.

Передо мной только компьютерная terra, цифровое небо.

Enter: все надоело

Enter: сто лет безделья

Enter: петербург изнасиловал ленин

Enter: особая благодарность фанайловой лене

Enter: открыл дверь, стоял перед ним на коленях

Enter: потрогай, твердый как кремень

Enter: стяни на запястьях ремни

Enter: утону в Рейне

Enter: как анна каренина

 

 

 

Наоми — обезумевшая обрусевшая англичанка:

из Старого Света в Дикий Свет

 

В.К.

 

Кому на русском языке сказать: люблю

Огню, орешнику, скамейке, воробью, черному ворью

Скажу, не совру

Гордость свою высушу на корню

Умираю от голода, себя своей грудью кормлю

Корнелию, Августину, Павлу скажу: люблю, больше Англии, больше России люблю

Больше тети, больше Ливерпуля, больше пряного табака, больше шотландского виски люблю

Сразу много водки, много мяса, много русских крепких мужчин

Холодно темно — не видно моих вечных слез, моих морщин

Этот город был маленьким, в мгновенье стал большим

Я исчезла в нем, затерялась среди машин

Не дойду до промерзшей комнаты, где мой кокаин, мой гашиш

Чаще на русском языке приходится говорить:

fuck off; I forgot what is the Russian for: отстань

Разве для этих слов созданы мои губы, язык, гортань

Что делать: ходит вокруг русская рвань

Все самое ценное подарила друзьям

Сама чуть под землю не провалилась — здесь так много ям

Пришлось камни, тетины письма, кильские учебники привязать к своим английским королевским корням

 

 

* * *

 

Рената уставшая птица офелия

В венах течет черная кровь филина

Её спасут сильные руки фермера

Все остальное никогда: она фригидная

Посмотри посмотри: какая кожа бледная

Не пролетела бы мимо Фасбиндера

Ноосферату, финальная сцена, фильма черно-белая

Последняя строчка сценария выползает из принтера

 

Рената чахоточный призрак макдональдса

Взвивается над гамбургерами, поет на три голоса

В стакане со спрайтом плавают ее волосы

Злобные подруги прилетят из космоса

Будут есть до рвоты поноса

Рыдать, стенать, писать доносы

Испускать ядовитые газы

В общем, ни мгновенья не проживут без пользы

 

Рената убиенная птица офелия

Никого не интересует отчество и фамилия

Главное — точное московское время погребения

Платье на ней ситцевое летнее

Стала холодной натурщицей врубеля

Накрашенные мертвецы поют для нее в рупоры

Не спасли ее руки молочника сильные и грубые

Засохла от тоски как надежда крупская

 

 

Романс

 

всегда боялся быть пошлым

витя гладнев, 14 лет, повесился на ремне

перед смертью нарисовал огромную 2 фломастером на обложке учебника по химии

химичка, старая коммунистка, плять, шестьдесят лет, никак не уйдет на пенсию

дома столько проблем, трудно ходить по школе улыбаться

витю жалко, не пил, не курил, думал

подумаешь, не знал фолиевую кислоту

кто ее знает

как-то страшно, чувствовал, что делать

как завязывать петлю, куда прилаживать, как надевать на шею

может, это всё в крови, заложено в генах, инстинкт смерти

химичка по ночам мучается, себя ругает:

старая дура, зачем уперлась, умный мальчик, немного вредный

сама теперь не вспомню, какой была в его годы

 

 

 

Грузчики и тяжкий груз

 

они были любовниками, тамара тамара

я думала о них, когда шла на склад за товаром

они свели меня с ума, эта странная пара

они были любовниками, эти грузчики, эти твари

моя голова как пустая тара, уже освободилась от кошмара

от кошмара: демона вызываю, тамара

было время: отворачивалась, глаза опускала

не спасла меня сила валерианового отвара

они выходили из подсобки счастливые и усталые как после бала

пока я чеки выбивала, товар отпускала

я тряслась от их улыбочек, дьявольских оскалов

в душе моей, тамара, были щемленье и тоска

от того, что ты меня не любила, не спасала

а ведь я кассир, товаровед, завскладом — сейчас не прожить без блата

у меня пышная грудь, дорогие чулки, яркая помада

у меня высокая зарплата

но, оказывается, этого не достаточно, чтобы вырваться из ада.

 

 

Эмануэль и автомобиль

 

мы жили в очень дорогой гостинице

там был телефон и душ

горничная каждое утро вытирала пыль с подоконика

мы проснулись, георгий выглянул в окно и сказал

я боюсь; там на улице — эмануэль и автомобиль

я никогда не видел их на улице, это конец света

к тому же ещё светло, ладно ночью, после двенадцати

я его успокаиваю: не бойся, это всё алкоголь

но он всё повторяет: эмануэль и автомобиль

я пошёл к консьержке, рассказал ей всю эту историю

я ничего не поняла, — она сказала

но всё будет хорошо, гостиница охраняется

за охрану платят кучу денег

никаких эмануэлей, никакой проституции

(будем говорить о негативных вещах открытым текстом)

хорошо, что вы встревожились, сообщили

вытирает ли утром горничная пыль с подоконика

есть ли графин с водой

хорошо ли спускается вода в унитазе

ей наплевать, что георгий в номере бьётся в истерике

дальше было вот что

георгий сто раз повторил: эмануэль и автомобиль, — и уснул

постучала консьержка, спросила: всё спокойно, никто не ломился в номер

волнуюсь, самой мерещатся эмануэли, автомобили

много позже, когда мы выпили вина, георгия развезло и

он сказал, что хочет ребёнка, и что в сердце его поселилась тоска, и

и что сердце болит, а валидол — только обжигает слизистую, и

и что мы никогда не выйдем на улицу,

потому что там очень яркое солнце, а мы здесь как на небе

ничего не видим.

 

 

 

8 мечей, 7 мечей

 

этот текст я нашел случайно: на обратной стороне

рукописи статьи одного из журналистов желтой газеты,

возможно, он конспектировал чью-то лекцию или рассказ,

почему-то я повторяю эти слова до сих пор:

 

болезнь, травма, плохая новость, конфликт, кризис в

отношениях, потеря, однако состояние временное

 

это событие, предотвратишее новые знакомства или

непредвиденное событие

 

объяснение: эгоистичная личность или дурная

новость, разочарование, боль, растрата средств или

потенциала

 

разрешение: те же дурные намерения, но в большей степни

 

клевета, планы, которые могут рухнуть, досада,

чрезмерная неуверенность в себе, нестабильность в делах

 

8 мечей, 7 мечей

 

 

 

* * *

 

Вот так и стояла со слезой на правой щеке

Как в сказке волшебные рыбы плескались в молочной реке

И кто это был, кто бы крест подержал на руке

 

Вот так и стояла, рыдала, ждала

Вот так и стояла никого не дождалась, кроме дождя

«тетя, тетя, наши сети не притащили даже мертвеца»

 

и такая голодная, красивая, стояла

около прачечной, рынка, у вокзала

вроде, блядь, с выпивкой завязала

слово дала, месяц уже не пила

не пила, никому не давала

И такая стояла одинокая, без мужа, без жениха

 

Кто бы обнял, в ресторан сводил

Кто бы луну с неба достал, свинтил

Нет таких героев, монстров, верзил

Где такой самый-самый-самый один?

 

Вот так и стояла потом со слезой на левой щеке

На правой, на левой, на подбородке, на рукаве

И потом поняла: их было две

И другой досталась, вся нежность и вся любовь

А она иная, она в говне

 

 

* * *

 

Птички и бабочки выходят из салона красоты

В пепельной пыльце их хвосты

кто их полюбит — только ты

 

Птички и бабочки, мертвые и живые

С сумочками Луи Вьитон

Не дремлют как дежурные и постовые

Светлые чувства, пластмасса и картон

 

Да мы летали над самою бездной

Помнишь? Не забывай

Жизнь тогда казалась песней

Будто бы рай

 

 

* * *

 

Какие девки умирали

Фантомы, царственные крали

Играли, пели, сердце надрывали

Не наступай на эти грабли

 

Какие девки, звезды из борделя

Худели и не пили, и не ели

Их еле-еле

Качало ветром на панели

Такие питерские, все на самом деле

 

И сердце мое выпадало из своей груди

То ли еще будет

Всё впереди

Не зуди, не пили, не перди

Все мы люди

Всем нам по пути

 

И вот сердце мое летит как шар голубой

Над головой, над голгофой, над Летой — мертвой рекой

И Москва за спиной как городовой

И Питер рядом как подстреленный рядовой

Дотянись дотянись рукой

Ты понимаешь, ты другой?

 

Каждый тебя осуждает

Не бери в голову, лучше в рот

Жизнь сама по себе омут, водоворот

на небо смотри, не живи как крот

 

сердце выпало, катится под откос

 

 

* * *

 

в зеркало заднего видения, краем глаза увидела

вылетел в лобовое стекло

не забуду никогда

смерть как вода

снаружи и внутри тебя

собрала пожитки, поехала на алтай

учительница, старая грымза, шалтай-болтай

бант на голове, рубль в кошельке

кошку взяла за собой и

сотовый телефон

сбои в эфире

белый квадрат, черный фон

приехала

села у обочины

и тут вышла она, полный облом, быстрее, глубже греби

как психоаналитик, как профессиональный врач

не забывай: кругом враги

только успевай убивать

 

 

 

 

_________________________________________________________

 

 

СОБАКА ПАВЛОВА И ВСЕ ЕЁ ПОДРУГИ

 

ПУСТОТЫ АННЫ

 

левая голова анны то молится то молчит

правая голова анны плачет голосит

 

левая голова анны смеялась навзрыд

правая голова анны болит

 

шла анна

поглаживала себя по животу

по животам

в животах ребенок шевелился

но

анна левой и правой головой видела впереди только пустоту

 

первая пустота: совокупление

 

говорила с молодым любовником

вот зачем ты такой пусть пустой некрасивый неумный но молодой

мои сердца к своему пришил и

страстно так целовал

мой левый рот и

мой правый рот

входил в меня неуклюже

как в землю крот

без любви

типа инстинкт

но я все равно благодарна

третье сердце во мне зародилось

стучит

 

вторая пустота: перевоплощение

 

руки стали как плети

еле ноги тащу

не буду больше ходить

поплыву

в зеленой волшебной лодке

на восток в место где из неба на меня смотрят глаза

то есть туда где небо улыбается зовет

минуя рифы водовороты

будет ребенок мой бить меня левой ногой в правое сердце до икоты до рвоты

я стану другой

ведь из неба на меня смотрят глаза

стану нерешительной

усну на дне лодки

жалобно будут смотреть на меня летящие за кормом чайки

 

третья пустота: исцеление

 

левая голова анны смеялась

правая голова анны заболела

а море светилось

соль бесконечность пена

белое белое все голубое

нереальное иное

свежее и

анна шептала:

 

«спасибо вам родители

мария и георгий что выносили родили

кормили гладили по головам

спасибо черному и белому доктору

один лечил другой убивал

спасибо молодому некрасивому пустому

за то что не побрезговал зачал

спасибо воде ветру и птицам»

 

тут анна откинула головы раздвинула ноги навстречу небесным глазам и

исцелилась

 

 

 

 

СОБАКА ПАВЛОВА

 

Она не падала, не лаяла, не выла

выбежала из последнего вагона

ушла от деда, от бабки, от закона

сладкая сладкая жизнь: смерть, вилы

"не шерсть на мне, длинные длинные волосы

черные человеческие волосы

не замерзну даже на полюсе, –

говорила она павлову женским голосом, –

не замерзну даже в сердце твоем

даже без сердца, под скальпелем не замерзну

мои волосы станут огнем

пылающая уйду от тебя на мороз, на свежий воздух

павлов, ты злой, я не знала об этом, любила тебя

я не любила в начале, потом полюбила, потом разлюбила

все от отчаянья, под капельницей, день ото дня

думала и смотрела в глаза твои голубые

к скотоложству тебя, павлов, я знаю, не принудить

ни к скотоложству, ни к замужеству, и даже рюмочки не выпить на брудершафт

тебе бы только тельце моё на лоскуты кроить

как потрошитель делаешь это с нежностью, по-маньячески, не дыша

а у меня нет уже ни яичников, ни мозжечка, ни селезенки

нету глаза, берцовой кости, ушной перепонки

полумертвая стою, вся в зеленке

кто меня, павлов, спасет из этой воронки

я собака, павлов, собака, собака павлова

не анна павлова, не вера павлова, не павлик морозов

даже не лена из москвы, которая обо мне плакала и

в сердцах называла осколочной розой

освободи меня, выпусти, пусть я стала калекой

калекой не страшно, главное не кошкой

выпусти, дай мне под зад коленом

только очень нежно, любя, понарошку

чтобы я бежала бежала, летела словно на крыльях

между машин, на свободу, на свалку, в иное пространство

ты научил меня, павлов, любоваться всем этим миром

таким волшебным, бескрайним, прекрасным

 

 

 

 

ИЗ ЦИКЛА «Другая половина марта»

 

4

 

У моей подруги всю ночь болела грудь, я ей мяла сосцы, шептала, втирала мазь.

Бес под пальцами проскочил, прилип к родинке жесткий волос, черная масть.

Чертила ноготком круги, кусала, плевала, спиртом жгла.

Шепчет: болит так, словно внутри игла.

А под утро проклюнулся из левого соска зеленый сочный лист.

Как она испугано глядела на меня, как кричала, волосы рвала.

Откуда цветку взяться из груди, не от моих же ласк, не от моей слюны, не от моих слез.

От чьего семени, в ком искать отца, - лазила я на яблоню, сыпалась на меня ее пыльца.

Софья, не плачь, я видела в окно: твой двойник по небу плыл.

Значит, все будет хорошо, не обойдет он нас в своей любви.

Просила лезвием срезать плоть, - мы в другой плоскости, милая, здесь каждый из нас гость. И

в том польза, коли расцвел твой сосок.

Ты бы могла и камень родить, глину, песок.

Я лгала, что в окне видела ее двойника.

Был туман и не видела я ничего, только близко, с той стороны стекла, след от плевка.

Она волнуется, - что же правая молчит грудь, к чему готовится, нет в ней даже молока.

Зачем цветку твое молоко, у него есть твои кровь и мокрота.

Посмотри, как бьется висок, пульсирует аорта.

Не выдержала, легла на живот, душила, терлась о простыню.

Хоть я мать и его люблю, хочу хочу убить, вырвать на корню.

А в окно и впрямь кто-то смотрел, даже дыхание его осталось на стекле.

Видел он, как уже из моих сосцов кислые капли текли.

 

 

 

 

ДЖАТАКА О ЖЕНЩИНЕ

 

Стала другой, давно об этом думала, давно ждала

вначале только представляла в мыслях, потом поверила, потом.

Пришел любовник, ты изменилась, в тебе что-то исчезло,

Зашла подруга, странно ты раньше это любила, теперь не хочешь даже слышать.

А у самой под кожей лёгкий холодок от этого превращенья,

что можно быть свободной и равнодушной,

можно не отвлекаться, не показывать то чего нету, расслабиться.

Родители сразу не поняли, мама заплакала, поцеловала ее успокоила,

поверь так лучше, увидишь, я счастливая, никогда такою не была.

Прохожие ничего не замечали, не оглядывались, как будто была прозрачной,

знакомые не здоровались, мужчины не обращали внимания.

От этого тоже радостно, никогда не испытывала,

как будто летела, только сердце слегка покалывало,

никто не нужен, никого не хочется видеть. И

только когда поднималась по лестнице, подумала,

вдруг завтра проснусь, все вернется, все станет прежним.

 

 

 

 

* * *

 

Мама, купи Александре вина.

Она дома не ночевала, она больна.

Купи купи Александре цветов. Желтых, оранжевых, золотых.

Таких, которые не носят королевы во лбах,

которых не найти на клумбах, рыночных площадях.

Купи бедной Александре любовь, чтобы она могла ее на руки взять-унести-сокрыть.

Такую, которая навсегда прилипает к ладоням, которую не отрезать, не упустить.

Вор, поверь мне, уже готовится, спешит, подкрашивает губы, наклеивает усы.

Он украдет Александру, сколь ни отговаривай его, ни проси.

Я вижу: несут сестрицу мою в мешке, в суконном шатре, в кармане, в каменном шалаше.

Скрестила руки она, поджала ноги, на запястье цепь, ситцевый платок во рту.

А любовь, что приросла к ее рукам, расцветает, загорается, высвечивая углы.

Она не боится, как блаженная поет, улыбку ее видно сквозь ткань.

А еще в мешке - прялка, птица, свадебное платье и конь.

Но вору нести все это не тяжело, его окрыляет любовь. И

когда они прибудут к вору домой, лягут в брачную постель, разведут на ней огонь,

вор поймет, что с Александры надо кожу содрать, чтоб увидеть ее нагой.

 

 

 

 

* * *

 

вот пишу тебе из больницы

рядом шприцы

шлепанцы

девственницы

убийцы

 

ко мне

никто не подходит

никто не приходит

боятся

 

я здесь новые слова говорю

ношу некрасивую больничную одежду

пыталась сбежать трижды

остановили

не пустили

не осталось даже

надежды

 

вчера ко мне приводили женщин

одна держала в руках женьшень

у второй во рту гудел шмель

третья на плечи накинула шинель

 

я не вышла к ним

мигрень

лень

вечером мне укололи

амитриптилин

 

то что вокруг пустота здесь никто не знает

перед сном выхожу в коридор

кричу:

 

ангелы стучат

свистят

предупреждают

 

в конце коридора

бывшие мужья

стоят

фосфорицируют

сияют

зияют

 

 

 

 

* * *

 

мама в церковь надо сходить?

 

мама: надо

в церковь нужно

сходить

 

иди дочка в церковь

возьми меди полную руку

свечи купи

иди беги плыви греби

ходи по кругу

 

постой там

подумай

почему ты

 

бесплодная

глупая

криворукая

незамужняя

пятый десяток

одинокая

чем согрешила

 

…

 

пошла я

через весь город

босая

простоволосая

собаки шли за мной

солдаты смотрели на меня

подруги отворачивались

 

дошла до церкви

но простоволосую и босую

не пускают в храм

 

не пустили

 

пошла с медью в руке

к черной реке

сидела на бревне

при полной луне

на сырой земле

беременная

 

под утро поняла

что я в церковь сходила

 

она во мне

она внутри

 

теплится

движется

светится

 

и

 

колокола

колокола

колокола

 

_______________________________________________________

 

 

Рождество

 

У крана и валуна точечка на спине видна.

Это такая игра.

Ты бы со мной не смогла.

Металась бы в угол из угла.

Это такая зима.

Черная капелька, несмываемая смола.

Ты бы со мной никогда.

Елочные украшения, искусственная слюда.

Мне бы Рождество встретить, мне бы купить вина.

Это такая страна.

 

 

Последнее Рождество

 

с последним рождеством

в предчувствии всего, что было

в сердце тлеет такое вещество,

  которое всех моих сестер убило

их выносили в золотых гробах

с любовной плесенью на губах

несли несли сквозь разрушенный петроград

в наушники орал сатанинский лайбах

 

Бог, пошли мне полк израильских солдат!

 

(я не помню хроники этой битвы)

 

они теперь лежат в братской могилке

вместо надгробных плит – деревянные бирки

с рождеством, сестры мои, с рождеством

вот вам на всех одно обручальное кольцо

пусть петербург висит над всеми

  безмолвным золоченым бубенцом.

 

 

 

 

изоткин и нибиру

 

прозрачный юноша с наточенным ножом

с татуировкой под лопаткой

ходил под прикрытием и под дождем и

жизнь казалась долгою и сладкой

 

прозрачно-призрачный изоткин

старшеклассник и удачливый чел

гордо задранный подбородок

знал что почем кому и зачем

 

он стоял обалденный такой с родинкой на щеке

с челкой развевающейся на ветру

между огнем обжигающим и небом

с висящей на волоске планетой нибиру

 

изоткин умел разговаривать по душам

с продавщицами убийцами проводниками

добрый светлый непорочный

всем разрешал с собой говорить

но никому не позволял трогать себя руками

никому не доверял

 

вот изоткину письмецо пришло в голубом конверте

после смерти

в письме: корабли, марки и прочие косяки

изоткин это предвидел

если не веришь – см. далее его дневники

 

 

 

дневники изоткина

 

я сам себе иисус и аллах, мастер авторучки и стального пера

лицо разбивали мне в кровь, у меня самого кровь на кулаках

никто не знает, что у меня внутри, а я не помню, что было вчера

 

напьемся милая и подеремся и поржем

жизнь волшебная штука такая

давай выйдем на улицу

что-нибудь разрушим и подожжем

 

будем в черной подворотне стоять с обрезом и ножом

потом как обычно потрахаемся за гаражом

 

…

 

вот я стою еще живой смотрю человечеству в глаза

думаю: как вырваться из этого ада, из этой дыры

вот я стою уже еле живой, человечество смотрит мне в глаза

видит мерцающую пустоту и иные миры

 

…

 

вот я вижу: скоро прилетит письмецо

в нем корабли, марки и прочие косяки

сладкие подарки смерти

слава богу, я не умру от одиночества и тоски

 

 

 

вот изоткин прозрачный и светлый, 17 лет

улыбнулся, лег в кровать, спрятался под одеяло

зажал в руке и нож, и голубой конверт

закрыл глаза, увидел свет

а в тот момент планета нибиру ему навстречу летела и сияла

 

 

 

 

 

* * *

 

в чемодановке, арабовке, ведуге и других деревнях

нас учили, как взрослых, ходить на бровях

румяные, но не пьяные вроде

мы дрались и еблись на природе

 

вот дикие рваные мальчики на мотоциклах

вот старик и старуха, цыгане

слепые, с золотыми зубами

лежат уютно в скошенной траве, как на диване

вот дикие загорелые мальчики идут через брод, ныряют в водовороте

пантелей раздевается при всем народе

черные блохи живут на пьянице и уроде

и все движется в солнечном хороводе

пантелей, старики, мотоциклы и стаи блох

а за деревьями, над холмом, с радугой над головой стоит незаметный боох

 

 

 

* * *

 

Поэтесса с редким постоянством пишет об окружающей ее повседневности, но эта повседневность не будничная, а облагороженная прикосновением ее пера, приподнятая над суетой, проникнутая высокой духовностью и, благодаря постоянным историческим экскурсам и реминисценциям из классики, приобретающая особое измерение.

 

белая бэлла думала, что у нее в голове тараканы

бедная бэлла с чувством вины лежит

вокруг бутылки и стаканы

здравствуйте, друзья мои, бомжи, алкоголики и наркоманы

это жизнь такая у бэллы, у нее трагедии и сердечные раны

 

бывшая бэлла думала, что у нее в голове гвозди

пила, молотки и прочие инструменты

люди вокруг смешные и злые, как клоун krusty

как репортажи в новостях, как свастики

это жизнь такая у бэллы, душевные страсти

 

бледная бэлла рыдала

во сне летала, пела и танцевала

шептала, шила и вышивала

сто раз умирала – не умерла

так с полуночи и до утра

у бэллы в голове дыра

 

 

 

 

* * *

 

  вот и ты, дорогая, стала стареть…

 

вот и я, дорогая, стала стареть

теплую одежду купила и войлочные сапоги

я бы вытерпела морозы, научилась терпеть терпеть

сердце сердце мертвое мерзлое, ледяные зрачки и круги

под глазами

 

такие инопланетные черные угольные

глаза заплаканные

короче, ты поняла

глаза мокрые мокрыми кулачками вытереть тереть тереть

 

вот только я не стала такая же, как ты, блядь

волосы по-прежнему перстами расчесываю, косу плету

никому себя не позволяю руками мять

никому даже мысли свои не доверила, не то что свою наготу

 

вся такая гордая в двуспальной кровати лежу одна

две подушки у меня, собачка плюшевая и оранжевый ночник

с тоской смотрю на телефонные провода

в стаканчике бурлит газированная вода

я лежу как ретропорнозвезда

без белья

без семени

без семьи

мы с собачкой плюшевой лежим такие одни

а в окне дискотечная музыка и неоновые огни

 

 

 

человек

 

вот и она наконец-то стала кому-то нужна

нежная баба – бусы и кружева

не мертвая но уже не жива

жирная старая жаба – думала про себя

 

стала кому-то нужна

человека нашла

три года ходила

все закоулки осмотрела все мусорки обошла

ноги стерла в кровь руки обожгла

не швея вроде а в сердце игла

мелкими стежками ерзает крестиком вышивает

без устали

сердце сердце болит ранки не заживают

 

и вот теперь человек есть у нее

сидит за столом перед вином сидит перед тарелкой

вот у человека есть и ложка и бритва и сотовый телефон

и что это ее человек знают теперь соседи над люстрой и за стенкой

 

человек сидит сидит за столом

то улыбнется то нахмурит брови

птицы им любуются стоят на пороге

заглядывают в окно бывшие подруги

а в сердце иголка шевелится вышивает

шепчет невнятно то ли “береги” то ли “беги”

вот такие нитки иголки носки утюги и кастрюльки пышные булки и сладкие пироги

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

 

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь,

Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
   — Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали