Schokn / ЩЕкн

КВАНТОВАЯ ПОЭЗИЯ МЕХАНИКА

Вот, например, квантовая теория, физика атомного ядра. За последнее столетие эта теория блестяще прошла все мыслимые проверки, некоторые ее предсказания оправдались с точностью до десятого знака после запятой. Неудивительно, что физики считают квантовую теорию одной из своих главных побед. Но за их похвальбой таится постыдная правда: у них нет ни малейшего понятия, почему эти законы работают и откуда они взялись.
— Роберт Мэттьюс

Я надеюсь, что кто-нибудь объяснит мне квантовую физику, пока я жив. А после смерти, надеюсь, Бог объяснит мне, что такое турбулентность. 
— Вернер Гейзенберг


Меня завораживает всё непонятное. В частности, книги по ядерной физике — умопомрачительный текст.
— Сальвадор Дали

Настоящая поэзия ничего не говорит, она только указывает возможности. Открывает все двери. Ты можешь открыть любую, которая подходит тебе.

РУССКАЯ ПОЭЗИЯ

Джим Моррисон
ЛЮДМИЛА ВОЛОШИНА

Людмила Алексеевна Волошина (род. 09.12.1937 в г. Орджоникидзе). Публиковалась в «Антологии русского верлибра» Карена Джангирова.

* * *

 

Растения не знают

о смерти

животные не знают

о смерти

человек знает

он говорит

— Не бойтесь мы будем вместе!

— О чем ты? —

спрашивают глаза

лошадей и ромашек.

 

 

 

 

 

* * *

 

Нас с братом растили

Русские мама, отец

И осетинка — чужая женщина.

Сначала она была одинока,

Потом полюбила нас,

Мы тоже ее полюбили,

Поэтому жили вместе,

Не подозревая

О дружбе народов.

 

1982

 

 

 

Вселенная

 

Не многомерна, а неизмерима,

Извечной сменой мрака и огня,

Смертельно ненавистна и любима,

В частице сжата, в бездне распылима —

Вселенная проходит сквозь меня.

 

Ей предана и с ней непримирима,

Оберегая разума свечу,

В случайном облике неистребима,

Как оправдвнье ей необходима,

Ясна, как плоть, как дух , необъяснима —

Я сквозь свою Вселенную лечу.

 

1984

 

 

 

 

Сердце

 

Ни томов богословских, ни дивных убранств Византии,

ни полотен, ни месс, ни соборов богатых столиц –

Ничего мы тогда на своей стороне не взрастили,

Ничего не смогли принести с разоренной земли.

 

Но в свой час на восток обратился очами Мессия,

Осенил нас крестом. И молитву прочтя по слогам,

Через тесные дверцы войдя, положила Россия

Свое бедное детское сердце к Господним ногам.

 

1981

 

 

 

 

Без памяти в метель

 

Без памяти в метель. Прощаний и прощений,

Желаний и обид так смутны имена,

Так тщетно трепетны их призрачные тени,

Грозящие догнать, привстав на стременах.

 

Без памяти в метель. Последняя надежда,

Чтоб все разъятое разъять до тех начал,

Где радость и печаль еще не принадлежость

Людей, а просто снег , идущий по ночам.

 

1975

 

 

 

 

В апреле тревожно

 

В апреле тревожно:

Вдруг клен не распустится,

Трава не пробьется,

Не зацветут яблони?

Не из-за войны, а просто - вдруг?

Вместе с ними стараешься,

Тянешься, помогаешь им,

Дождя ждешь, как брата,

Тайно взглядываешь – скоро ли?

 

Это так трудно и так хорошо!

 

1978

 

 

 

 

Шью и говорю в сердцах...

 

Шью и говорю в сердцах

"Ну и маленькое же стали делать

в иголке ушко!"

Так бабушка моя говорила

Давным-лавно мы сидели вдвоем

На краю войны

Я вдевала ей нитку

Потом эта фраза забылась

Была не нужна

И вот...

Время думать о внуках.

 

1991

 

 

 

 

Колхозный пастух

 

Колхозный пастух,

Осужденный за тяжкое преступление

К восьми годам лишения свободы

С отбыванием в колонии усиленного режима,

Не знает писателей –

Ни классиков, ни современных.

В его библиотечный формуляр

Собственноручно вписаны им

С ошибками и без кавычек

Только названия читаных книг

За два отбытых года:

Вкус рябины. Журавлиная родина.

Мои колодцы. Полюшко-поле. Иду по земле.

Вешние воды.

 

1979

 

 

 

 

Все что юность наметила

 

Все что юность наметила,

Зрелость обводит пером,

До последней веснушки

На вздыбившей кожу ключице.

Амплитудой характера

Выверен каждый излом

У локтей и запястий.

Отныне ничто не случится

С тобой – не твое.

 

1966

 

 

 

 

Глухая тревога

 

Глухая тревога.

Забиться бы в угол дивана.

забыться бы сном,

закатиться в канаву,как мяч,

свернуться ужом

в прошлогодней подстилке бурьяна

вдали от желаний,

вдали от потерь и удач.

 

Свернуться ужом.

Тишина защитит и залечит,

чтоб снова очнуться,

в рассветной прохладе дрожа,

и чувствуя рядом

Земли милосердные плечи,

опять и опять

ненаглядную жизнь продолжать.

 

1991

 

 

 

 

Мотивы Пруста

 

Над головой в зеленом мире веток

Сияли звезды цвета. Пело лето

Одну из лучших песен – тишину.

Ее протяжной нотой зачеркнуть

Пыталась птица. В непонятном ритме

Разбрасывал боярышник цветы,

Как неожиданные паузы в сюите.

А чувства были смутны и чисты,

Как ливнями омытые листы.

И , как во сне, вовне себя искали.

И с царственной небрежностью печали

На мокрых листьях лютик водяной

Склонил мечи. Стоял камыш стеной.

Был шпажник в непокорности невнятен.

Наивным всплеском васильковых пятен

Раздвинулся кустарник. А за ним

Над смолянистым бакеном своим

Затрепетал, как вымпел , венчик мака,

Дав знак душе. И подчиняясь знаку,

Душа затрепетала рядом с ним.

 

1973

 

 

 

 

 

* * *

 

Отрясу, оборву, обрублю, обломаю, растрачу.

Погляжу на разбой и устало платок повяжу.

На пеньке посижу. Потихоньку над прошлым поплачу,

И для будущих слез уцелевший росток посажу.

 

Разлюблю, развяжусь, разругаюсь, расстанусь, забуду.

Оглянусь на разбой и ничьей не припомню вины.

Ничего не скажу, но останусь живою, покуда

Дотянуться смогу до высокой меж нами стены.

 

1976

 

 

 

 

* * *

 

Чем меньше остается в жизни дней,

Тем дни ее весомей и прекрасней,

Тем наши заблуждения опасней,

А редкие достоинства видней.

 

Тем зримей уменьшается вина

Друзей, не оправдавших обещанья,

Те обещанья за чертой прощанья

Сторицею восполнит тишина.

 

Звезда зажглась. Бледнеет вечер алый.

Тепло укрыто , в поле спит зерно.

И четко формируется в кристаллы

Осадок, выпадающий на дно

Насквозь прозрачной чаши прожитого.

 

1980

 

 

 

 

У Троицы Андрея Рублева

 

1.

 

За трещинами красок и доски,

За общей композицией иконы

(восьмиугольник, вписанный в окружность).

За ритмикой сливающихся линий,

За симметричностью деталей и изножья,

(чтоб сохранить устойчивость основы),

за позой серединного лица

(вполоборота вправо, торсом влево),

связующей две крайние фигуры,

за складками гиматия, за цветом

(колосьев и стеблей неспелой ржи.

Беленого холста, лазури чистой)

За абрисом спокойных легких крыл,

За грацией взаимных наклонений

За ликами, написанными дымом

(не грубой краскою), за позолотой фона —

за формой начинается молитва.

Но где слова, чтоб говорить о ней?

 

 

2.

 

Нераздельно и неслиянно. Вот ответ.

Он подарен нам так нежданно. Сколько лет

Мы искали его. И каждый смотрел в себя

В тайной жажде любви другого, но не любя.

...Он подарен нам так нежданно. Так давно.

Мы такие же, но без крыльев за спиной.

 

 

3.

 

...Тогда он тихо голову склонил.

Рука его благословляла чашу.

От оперенья светоносных крыл

струился свет и ветер шевелил

их легкий пух. И две руки, летящих

ему навстречу, он остановил

спокойным взором. И хватило сил,

трех добрых сил — одной бы не хватило, —

чтоб все, что сердцу сладостно и мило,

о чем от века человек просил,

непонятым, распятым и постылым

отдать земле, которая вскормила.

На этот раз — земле моей Руси.

 

 

4.

 

Эти лики — не лица порою встречаются с нами,

этот крепкий укор — как негаснущий уголь в золе.

Через тысячу лет мы такими окажемся сами —

Мы вернемся к себе через тысячу горестных лет.

 

1987

 

 

 

 

 

* * *

 

На грани сна и яви в поздний час

Усталое сознанье разжимает

Тиски когтей. И кто-то унимает

Его растерянность , его печаль.

 

Дыхание впадает в ритм земной,

Легко перетекая в ритм небесный.

Оно везде. Теперь ему не тесно,

Как было тесно, стиснутому мной.

 

Рука в бескрайность тянется отрогом,

Совсем не тяжела и не моя,

В гармонию большого бытия

Уходит от земли ее дорога.

 

Уже не плечи голову несут

И не ступня натружено просела,

Нет, все, что раньше составляло тело,

Магнит Вселенной держит на весу.

 

В далеких точках, означавших Я,

Взрываются огнем протуберанцы,

Созвездья метят новые пространства,

Рождается бессмертная семья.

 

Ей суждено вслепую формовать

Цветы миров из атомов горячих,

И неудачи, также как удачи,

Игрой на полдороге обрывать.

 

И мрак, и свет — и нет конца круженью.

И жизнь, и смерть — и перехода нет.

Без боли, без тоски и сожаленья

Стирает вечность мой случайный след.

 

1990 год

 

 

 

 

* * *

 

Не уплывайте , облака.

О ты, пресветлая звезда,

Скажи им, пусть со мной пока

Побудут рядом.

 

Ведь наша встреча коротка,

Вот так вы больше никогда

Не станете к строке строка,

Ночь, тихий сад, и облака,

И тихая звезда над садом.

 

Душа язычника в веках

Неистребима. Простокам —

Кому еще? — стекаться к вам.

Единство мира сберегая.

Но у другого простака

Иначе вычертит рука

К строке строку. И как – не знаю.

 

Не уплывайте, облака.

 

1994

 

 

 

* * *

 

Щекой прижаться к белой бересте…

Зачем? Не одолеть разъединенья.

Нам суждено до смертного мгновенья

Несхожими орбитами лететь.

 

Прижаться взглядом к милой красоте,

Рассыпаться, растаять, раствориться...

И умереть? Душа не повториться

В жестоком мире разобщенных тел,

 

Где каждый — одинокая звезда,

Затерянная в государстве ночи,

Где так неодолима череда

Физических реальных оболочек.

 

Но вечно упоительна игра

Отдач, слияний, самоотречений,

Как будто жизни смысл и назначенье —

Обрушится за собственную гранью.

 

1980

 

 

 

 

 

* * *

 

Жизнь не меряется временем

от рождения до смерти.

Жизни краткие мгновения —

чей-то почерк на конверте,

мысль на взлёте возвращается,

рук любимых наважденье

и отведать вкус падения

подстрекающие черти.

Это горечь ожидания,

гарь вины без оправдания.

И последнее свидание —

снова в мутной круговерти

тот же почерк на конверте.

 

2019

 

 

 

 

* * *

 

Время – лето стоит как вода

В тонкостенном сосуде,

Не качнется, не сдвинется

Будто оно навсегда.

Так и лето судьбы

Никогда холода не остудят

Или просто забыть

Не позволят себе никогда

Как легко обладать

Тем, что сердце хранит сокровенно,

Что из времени тлена

Спасает нам памяти дар.

Мы не пленники времени,

Нет – нам подарено время.

И предчувствие вечности

В тех заповедных садах.

Время лето.

 

После 2000 года

 

 

 

 

 

Хороший поэт Винокуров

издал в шестьдесят шестом

 

Хороший поэт Винокуров

издал в шестьдесят шестом

о нашей поэзии книжку

на пятьдесят листов.

Для тех, кто стихи читает

и тех, кто пишет стихи,

чтоб стоящее настоящее

отвеять от чепухи.

Прекрасная работа.

кустарное ремесло.

дивное рукоделие

из повседневных слов.

И откровенно радуясь

вскрывшимся чудесам

автор своих любимых

Подробнее описал.

Только не всех к сожалению.

Я по срокам лечу —

хочу и про Пастернака,

Про Тютчева тоже хочу.

Но Пастернак в те годы

считался сорной травой

И Тютчев ещё дожидался

времени своего.

Странно: рукой дотянешься,

так он недалеко —

мир, где такое издание

стоило 10 коп.

 

2020

 

 

 

 

Повесть о жизни

 

...Любила его.

Потому и замуж не шла,

когда он выбрал другую,

потому и решилась на малых детей,

когда он вернулся с войны инвалидом.

И всех пятерых от первой жены

сохранила в голодной деревне, вывела в люди.

Долгие годы ходила за ним,

неизлечимо больным — все лечила.

Закрыла ему глаза, приготовила стол поминальный

и умерла.

 

1985

 

 

 

 

Спустилась ночь

 

Спустилась ночь, и мир предстал чужим,

Непредсказуемым, опасным, Чем он занят ,

Пока мы спим? Бездонными глазами

Глядится мгла. Закутавшись в стволах,

Бредет дорога. Тайные дела

Шуршат в траве у самого порога.

И ощупью луна над избами пошла —

Как будто свет, но это так немного.

 

После 2000 года

 

 

 

 

* * *

 

Свеча, колодец, печь —

И значит можно жить:

В духовке тыкву печь,

Приветить кошку,

С соседкой обсудить

Хранение картошки

И кое-что полезное извлечь.

 

Май делом закипел,

Он сор сгребает в кучи,

Деревья белит, поливает лук.

Да разве мог бы быт

Сложиться лучше!

Виток судьбы и вот уже не мучат

Следы пустых сомнений и разлук.

 

Жизнь в сущности проста, когда чиста,

Когда ее движения и такт

Согласны с горним светом.

Они искали встречи и нашли

В краю, небесным пологом одетым,

В лугах, где больше неба, чем земли.

 

После 2000 года

 

 

 

 

 

* * *

 

Не вторичная поэзия,нет.

И не важно ей,чей вы сонет,

чьи вы стансы, канцоны и оды —

Вы победные крики природы,

осознавшей себя наконец.

 

Осознавшей свою красоту,

как насущную необходимость

и отчаянную правоту

быть единственною любимой,

 

Обучившей блаженной тоске,

человечески выразить это

и влекущей на поводке

беззащитной сердце поэта.

 

2011

 

 

 

 

* * *

 

Как много сошлось

Счастливых случайностей

Чтоб встретиться

И все для того

Чтоб осознать необходимость

расстаться

 

1969

 

 

 

 

* * *

 

От окон до небес липучий снегопад,

остервенелый март притягивает влагу

и пьет. На первый взгляд все как бы невпопад,

но каждый драный куст топорщится отвагой.

Голодные грачи гремят над головой,

Из-под сапог ключи плюются талой брагой

и ясень сам не свой.

Терпенья бы. Еще работает вчерне

весна. Ещё так незаметно зыбки

серебряно посверкивают рыбки

грядущих тёплых дней.

Уж тут-то без обмана. И не нам

переставлять у года времена-

иная власть, иной закон свободы.

Как быстро прорастают семена!

Уже народу снятся огороды-

на то весна.

 

1991

 

 

 

 

* * *

 

Наверное Рай — это та тишина,

где только природа творит перемены,

где каждое слово опять драгоценно,

а каждая птица подробно слышна,

 

Где близкие живы и встретить не диво

весёлого пса из далёкого детства,

не диво нетленным сияньем одеться,

не диво,нетленным сияньем одеться,

не диво, что все мы красивы.

 

И мало-помалу и еле-поеле

Мы станем собою, а значит такими,

какими задуман от колыбели,

Да вот не смогли. Не успели.

 

2011

 

 

 

 

* * *

 

На воле птица живет в среднем три года

В клетке при хорошем присмотре –

До пятнадцати лет.

Пять один в пользу клетки!

 

Если бы природа поселила птиц в клетках,

Были бы у них крылья?

 

После 2000 года

 

 

 

 

* * *

 

Мне снился какой-то проступок, содеянный мною.

Не знаю, какой. Но его я держала в руках —

Неровный по краю прозрачно-лиловый. И страх

Меня угнетал от того, что его не пристрою.

 

В мозаике прошлого были подогнаны встык

С тонами медвяными — синий, оранжевый, белый

Лиловый принес им угрозу. И сердце болело.

Как видно, не к технике формы сводился тупик.

 

Что сделано — сделано. Логика фактов сурова.

А острый осколок в ладонях моих означал

Разломы привычных мотивов, движений, начал —

Судьбы. И об этом я знала одно: не готова.

 

1982

 

 

 

 

* * *

 

Дойти до пропасти

и повесев над ней

поверить в ценность

уцененной жизни.

 

Не сдать предавшую

тебя Отчизну,

ни в чем не изменить

себе и ей.

 

Безропотно скоблить

чистилище делянки

от крови добела —

и станешь тихим

как Иван Крестьянкин,

как Заболоцкий Николай.

 

2019

 

 

 

 

* * *

 

Поскольку

Вероятность родиться человеком

Ничтожна

И если тем не менее

Она сбылась

То разве можно

Обижаться на судьбу?

Так мелочиться!

 

1965

 

 

 

 

* * *

 

Ах, что за спелая зима!

Москва в серебряной оправе.

Ну разве, разве мы не вправе

Такой зимой сойти с ума!

 

Так органично сочетать

С мечтами солнце голубое

И сердца снежные прибои

С листа, как Моцарта читать.

 

1977

 

 

 

 

Ранний поезд в Ленинград

 

Ровно в пять тридцать пять появляется Невский проспект,

И по левую руку заря полыхает в витринах,

И устало гребут подметальщиков горькие спины

Конфетти театральных билетов и прах сигарет.

 

Для бродяг и художников, только для них в этот час

От цветов и росы полыхают сирени по скверам,

И косит воробей записным кавалерским манером

На подругу свою вопрошающий ласковый глаз.

 

О, скорее, скорей, фонари, капители, мосты,

К кораблям на воде, к вымпелам разноцветным на реяях,

К куполам золотым, золотою листвой залитым —

О, скорее, скорее!

 

Наглядеться, наслушаться камня, простора, Невы,

Не дробя на предметы и части ни словом, ни взглядом,

Чтоб далекое с близким, как в памяти , виделось рядом,

Как в беспамятстве, где не сумеешь поднять головы.

 

1972

 

 

 

 

* * *

 

Как счастливо сопряжены

Ядро со скорлупой ореха,

Дитя и трепетанье смеха,

Разливы и цветы весны,

Гнездо и птица, звук и эхо,

 

Как горестно сопряжены

Дожди с порою листопада,

Могила и узор ограды,

Покой и холод глубины,

Слеза и око, боль и радость,

 

Так сопрягается судьба

С другой судьбою лишь однажды.

Невероятно Боже, даждь им

Не в одиночку погибать.

 

1987

 

 

 

 

* * *

 

Никакого ответа не знаю,

Ни один не решила вопрос.

Кто мы есть? Кто такая сама я?

Разве кто-нибудь скажет всерьез?

 

Так, по мелочи что-то освоишь,

Обживая клочок бытия,

И ужасно гордишься собою,

Словно это победа твоя.

 

А по правде-то — нищие духом,

Только правду нести по плечу

Деревенской смиренной старухе,

За гроши откупившей свечу.

 

Всяко жизнь прожила, не святая,

Было холодно и горячо.

И стоит она, медленно тая,

Перед Господом тонкой свечой.

 

После 2000 года

 

 

 

 

* * *

 

Не позабудет пруд звезду,

над ним зажженную июлем.

Так не бывает. И во льду

не позабудет пруд звезду,

которую снега задули...

 

Я в вашей памяти на дне

Как та звезда в ладонях струй,

Звезда живая.

В прохладной тайной глубине

Меня, как добрую сестру

Не забывают.

 

Пусть никогда я не взойду

Над вами тайною надеждой,

В другие воды упаду —

Не позабудет пруд звезду,

Не позабудет сердце нежность.

 

1983

 

 

 

 

Христос у Пилата

 

И вот казнить закона не имя,

Первосвещенники и фарисеи

К Пилату привели Христа.

Он стал поодаль. Глаз не отводя

Стоят политик тёртый скептик, циник

и Бог живой. Так и стоят поныне

друг против друга Бог и суета.

 

Предельно кратким был их диалог.

"Ты обречён предать", — подумал Бог.

Пилат же стражу устранивши знаком

подумал:"Жаль, слова его темны.

Одно понятно нет на нем вины.

Откуда он? Какая чушь однако,

что именно его убить должны.

Не ищет мзды, спокойный, кареглазый.

и странно мне он интересен даже,

хоть слишком прост одеждой и лицом.

Безумен разве?да ведь подлецом

пребудешь, мир узнав и сохранивши разум."

 

Не юноша, но муж и путь его неведом.

Сокрыты от людей мотивы вышних сил.

Спаси его,и сам спасешься следом.

О тайне бытия спросите его, спроси.

"нет, не о чем, зачем? Лишь сдуру осенит

учиться у бродяг. Кто мы и кто они?

Я Кесарю слуга, за мною Рим великий,

а здесь народы и пророки дики.

О варвары! Опять снаружи крики,

— Распни его! Распни!

 

А голова тяжка и мысли никнут вяло,

и полость между рёбрами тесна.

"Да, не подарок эта сторона.

Потише бы... Распну его, пожалуй.

Что мне еврейский Бог?! Но Бог?..

Моё ли дело? Я сделал все, что мог.

Мне надоело. В конце концов миссии, козни,трюки.

Так решено. Я умываю руки.

Пора обедать, хватит разговоров."

 

— И что есть истина? — досадливо изрек,

от истины живой отхлынув взором.

 

2004

 

 

 

 

* * *

 

Вот идет человек

По июньской тропинке вдоль леса

И не знает, что счастлив.

 

После 2000 года

 

 

 

 

Южная ночь

 

А небо дышало про рай,

Мерцало про радость

И переливалось за край

Во мглу винограда.

 

Как долго мы знать не могли,

Что неба так много —

Уводит в него от земли

Любая дорога.

 

Как долго мы жили вдали

Мелки и капризны,

И как далеко мы ушли

От нашей отчизны.

 

Нам белой гуашью луна

Чертила окресность,

И вылетел прямо на нас

Пегас из-за леса,

 

Античных поэтов пароль,

Смешной пережиток.

...И сыпалась звездная соль

ему на копыта.

 

1980

 

 

 

 

* * *

 

На обочине мирного майского неба

Свой костер разложила звезда,

И тотчас потянулись к нему города,

как в войну к магазину за хлебом.

 

Им сегодня так остро приспела нужда

Жаждать горнего смысла и света!

Им такая нужда, что немыслимо ждать –

Им без этого выхода нету.

 

Так работнику после тяжелого дня

Воспаленное сердце не дарит покоя,

Он бредет на огонь, и присев у огня,

Вопрошает: "Зачем я? И что я такое?"

 

1997

 

 

 

 

Если я Тебя не увижу

 

Если ты меня не увидишь –

Ничего

И если я тебя не увижу –

Ничего

Мы выживем

Но так хочется

Чтобы это было

смертельно.

 

1968

 

 

 

 

* * *

 

Вращение земли — гончарный круг поэта.

О мужестве, о смерти, о войне…

А за строкой щебечет нежно лето,

посверкивают зимы в тишине.

Кружится лист, печально завершая

недолгий счет своих зеленых дней,

и собирает зябнущие стаи

апрель. И жизни края нет.

 

1979